Нидерландская революция - [7]
С первых же годов XIII в. возникают волнения среди ремесленников. Начинается ряд стачек, сначала в Дуэ, потом и в других фламандских городах. Возникают тайные споры, заговоры против городских властей. Патрициат отвечает на это мерами террора. Изгнание, смертная казнь должны карать за забастовки. Рабочим воспрещается иметь оружие. Воспрещается собираться на улице более, чем трем людям. На забастовки отвечают локаутами. Городские власти отдельных городов договариваются между собою не принимать к себе лиц, изгнанных из одного из этих городов.
Социальная борьба осложняется борьбой политической. В борьбу патрициев и ремесленных цехов вмешиваются князья, В Льеже, Генегау, Фландрии они более или менее решительно берут сторону цехов. Их толкает на это вражда к патрициату. Они хотят использовать социальную борьбу, чтобы подчинить себе города. Но на союз фландрских графов с ремесленниками городской патрициат отвечает союзом с французскими королями. Опираясь на французских королей, патрициат усилил эксплуатацию ремесленников; французские короли стали в глазах народа покровителями ненавистного режима эксплуатации. Французская оккупация при Филиппе IV была эпохой усиления городских олигархий. В результате разразились страшные восстания. Всюду цехи восстают против патрициата и французов. Всюду, кроме Гента, торжествует «демократия». Цеховыми восстаниями пользуются графы фландрские, которые ведут городские «демократии» к победе над французами. Борьбу фламандских ремесленников с французским рыцарством Пиренн сравнивает с борьбой французских санкюлотов с австрийцами. «Демократии» бились не только за свою страну, но и за свой политический идеал. Битва при Куртрэ принесла фламандским ремесленникам не только победу над французами, но и над патрициатом. В то же время это начало независимости Бельгии, которой угрожала политика французских королей. «Фламандский пролетариат», по словам Пиренна, спас независимость Фландрии. Несомненно, эта модернизация имеет ввиду поднять в современном бельгийском пролетариате патриотические чувства по отношению к своему буржуазному отечеству.
Пиренн с любовью описывает городские цеховые демократии. Но и он принужден подчеркнуть, что это демократий особого рода, привилегированные, проникнутые духом кастовой исключительности. Эта «демократия» не устраняла резкого классового деления на «капиталистов» и «рабочих».
Рост городов и особенно городских демократий, торговое и промышленное развитие, рост городской культуры создают почву для экономического и культурного объединения Нидерландов. Этот процесс завершается их политическим объединением. Между городами заключаются договоры, торговые трактаты, монетные соглашения. Так объединяются эти отдельные герцогства и графства, управляемые разными государями, говорящие на разных языках. Начало политического объединения относится уже к XIII в. К середине XV в. окончательно создается новое государство между Германией и Францией — герцогство Бургундское. В деле создания национального государства герцоги Бургундские в известном смысле продолжали дело победителей при Куртрэ. Правда, у них не было национального идеала, они хлопотали лишь об интересах своего дома, но их заслуги перед историей Бельгии огромны. Бургундский дом мог объединить Нидерланды, потому что страны по обоим берегам Шельды, несмотря на двуязычие, представляли одну страну в смысле экономической солидарности и духовной культуры. История Нидерландов как государства восходит к Бургундскому герцогству, но история нидерландского народа начинается много раньше.
В начале XVI в. власть попадает в руки сильнейшего государя Европы Карла V. В то же время Нидерланды делаются коммерческим центром Европы. Антверпен приобретает в европейской торговле значение, какого до этого времени не имел ни один город. Нидерланды стали международным рынком «terre commune à toutes les nations».
В то же время промышленность Нидерландов стала перестраиваться на новой, более широкой, национальной базе, преодолевая партикуляризм привилегированных городов. Антверпен делается ее главным рынком. Местные рынки пустеют, ряд городов приходит в упадок. Развитие новой индустрии происходит в деревне. Расцвет ее относится к тридцатым годам XVI в. Развивается свободная от цеховых стеснений новая шерстяная промышленность, металлургия, добыча угля. В деревне начинает развиваться промышленный пролетариат. Но и в городе возникают новые отрасли промышленности на капиталистической основе. Пролетариат бесправен и угнетен. Временами он заявляет о себе волнениями, вызываемыми нуждой, особенно же ростом цен. По эти волнения без труда подавляются. В третьем томе «Истории Бельгии» Пиренн дает классическое изображение роста новой шерстяной промышленности, перехода ее в деревню, потери вследствие этого городами их руководящей роли, что ведет к укреплению системы провинций (штатов).
К проблеме Нидерландской революции Пиренн подходит главным образом с точки зрения создания бельгийской нации. Больше всего его, интересует вопрос, каким образом создавшаяся в бургундскую эпоху нидерландская нация распалась на две — голландскую на севере и бельгийскую на юге.
Исследование известного бельгийского историка Анри Пирена посвящено истории Западной Европы, тому влиянию, которое оказало на ее развитие вторжение варваров в пределы Римской империи, а затем завоевание арабами-магометанами части этой территории и включение ее в состав Арабского халифата. Автор отмечает, что вторжение германцев не нарушило средиземноморского единства античного мира. Разрыв с античной традицией произошел позже, и причиной послужило быстрое распространение ислама в результате вторжения арабов-магометан.
Книга известного бельгийского историка Анри Пиренна (1868–1947 гг.) посвящена истории средневековой Бельгии в V–XIV вв. Автор ярко и образно исследует самые разные стороны жизни этой страны в эпоху средневековья: появление франков, набеги викингов сменяются борьбой между церковными и светскими княжествами и триумфом городов, неожиданно для всего христианского мира одержавших победу над феодальными сеньорами. Особое внимание Пиренн уделяет городам Бельгии, в XI–XIV вв. достигшим небывалого экономического расцвета и кровавым распрям за власть между горожанами.
Оригинальная концепция развития Западной Европы в период средневековья.Вопрос о зарождении и развитии средневековых городов знаменитый бельгийский историк Анри Пиренн (1862–1935) тесно связывал с его оригинальным представлением о границе, отделяющей античность от средних веков. Пиренн считал, что эпоха Меровингов (V–VII века) есть органическое продолжение античности. По Пиренну в V веке Западная Европа никакой катастрофы не переживала: «Если без предвзятой идеи читать документы, в общем довольно многочисленные, какие остались от меровингских времён, то убеждаешься, что экономическая жизнь этой эпохи остаётся с теми же особенностями, которые были присущи последнему периоду Римской империи»Монетная система, выдающаяся торговая роль на Средиземном море Марселя, оживленное мореплавание к берегам Сирии, Африки, Испании и к Константинополю, многочисленные колонии иудеев и сирийцев в городах франкского государства — всё это остается таким же, каким было при последних западных императорах.
Монография посвящена актуальной научной проблеме — взаимоотношениям Советской России и великих держав Запада после Октября 1917 г., когда русский вопрос, неизменно приковывавший к себе пристальное внимание лидеров европейских стран, получил особую остроту. Поднятые автором проблемы геополитики начала XX в. не потеряли своей остроты и в наше время. В монографии прослеживается влияние внутриполитического развития Советской России на формирование внешней политики в начальный период ее существования. На основе широкой и разнообразной источниковой базы, включающей как впервые вводимые в научный оборот архивные, так и опубликованные документы, а также не потерявшие ценности мемуары, в книге раскрыты новые аспекты дипломатической предыстории интервенции стран Антанты, показано, что знали в мире о происходившем в ту эпоху в России и как реагировал на эти события.
Среди великого множества книг о Христе эта занимает особое место. Монография целиком посвящена исследованию обстоятельств рождения и смерти Христа, вплетенных в историческую картину Иудеи на рубеже Новой эры. Сам по себе факт обобщения подобного материала заслуживает уважения, но ценность книги, конечно же, не только в этом. Даты и ссылки на источники — это лишь материал, который нуждается в проникновении творческого сознания автора. Весь поиск, все многогранное исследование читатель проводит вместе с ним и не перестает удивляться.
Основу сборника представляют воспоминания итальянского католического священника Пьетро Леони, выпускника Коллегиум «Руссикум» в Риме. Подлинный рассказ о его служении капелланом итальянской армии в госпиталях на территории СССР во время Второй мировой войны; яркие подробности проводимых им на русском языке богослужений для верующих оккупированной Украины; удивительные и странные реалии его краткого служения настоятелем храма в освобожденной Одессе в 1944 году — все это дает правдивую и трагичную картину жизни верующих в те далекие годы.
«История эллинизма» Дройзена — первая и до сих пор единственная фундаментальная работа, открывшая для читателя тот сравнительно поздний период античной истории (от возвышения Македонии при царях Филиппе и Александре до вмешательства Рима в греческие дела), о котором до того практически мало что знали и в котором видели лишь хаотическое нагромождение войн, динамических распрей и политических переворотов. Дройзен сумел увидеть более общее, всемирно-историческое значение рассматриваемой им эпохи древней истории.
Король-крестоносец Ричард I был истинным рыцарем, прирожденным полководцем и несравненным воином. С львиной храбростью он боролся за свои владения на континенте, сражался с неверными в бесплодных пустынях Святой земли. Ричард никогда не правил Англией так, как его отец, монарх-реформатор Генрих II, или так, как его брат, сумасбродный король Иоанн. На целое десятилетие Англия стала королевством без короля. Ричард провел в стране всего шесть месяцев, однако за годы его правления было сделано немало в совершенствовании законодательной, административной и финансовой системы.
Владимир Александрович Костицын (1883–1963) — человек уникальной биографии. Большевик в 1904–1914 гг., руководитель университетской боевой дружины, едва не расстрелянный на Пресне после Декабрьского восстания 1905 г., он отсидел полтора года в «Крестах». Потом жил в Париже, где продолжил образование в Сорбонне, близко общался с Лениным, приглашавшим его войти в состав ЦК. В 1917 г. был комиссаром Временного правительства на Юго-Западном фронте и лично арестовал Деникина, а в дни Октябрьского переворота участвовал в подавлении большевистского восстания в Виннице.