Ничья победа - [4]

Затем я выложил мотив двойника из иерархии Черного Человека. В ответ над трибунами развернулся плакат: «Нравственно лишь то, что отвечает интересам пролетариата».

- Мотив двойственной морали, - пояснил противник. - Чем ответишь?

Меня уже начала раздражать его манера отвечать равными по старшинству картами. Очко никому не досталось, а хороший мотив потерян. Ну ничего, у меня еще осталось, чем удивить.

И на клетке перед ним соткался из воздуха образ прекрасной дамы. В небесно-голубом платье с белым кружевом, с букетом фиалок в руках...

Конечно, Артур скинул карту и проиграл этот ход не потому, что его заворожили глаза незнакомки, а просто нечем было ответить. Но на секунду мне показалось, это не я выиграл очко, а она одержала какую-то очень важную победу над сердцами всех, находящихся в этом зале.

Я все пытался угадать, что за звезды он набрал в руку. Скорее всего, Ребенка революции и безумную Тень, иначе откуда бы у него плакаты о пролетариате и сумасшедшая страсть? Но вот что за старшая карта у него третья... Скорее всего, это Мать, поэтому я приуныл. Мой Кроха был, пожалуй, одним из самых сильных вообще в поле литературных образов, не говоря уже о колоде. Поэтому хотелось бы в последний ход именно его доставать из рукава. Но загвоздка в том, что Мать всегда сильнее Ребенка...

На поле расцвел ярко-оранжевый цветок. Опять этот сумасшедший эгоист, который считал, что, пока он жив, будет жить и вся династия... Ошибался, конечно, но каков эмоциональный посыл!

Я не хотел тратить на него сильную четверку, поэтому приготовился уже сбрасывать эмоцию, как вдруг вспомнил о Марте. Ей, наверное, тоже хотелось поучаствовать в игре - не беспомощно постоять у края поля, а полноценно разыграть карту. Тем более она мне очень помогла с Незнакомкой.

Я обернулся и крикнул ей:

- Ходи!

- Мне нечем бить! - отозвалась она.

- Не важно! Все равно это очко потеряем, так хоть пусть это будет красиво...

Марта кивнула и вытащила карту из середины своего «веера». Запахло горячим воском, а на табло с результатами скользнул откуда-то с потолка занавес из тяжелого красного бархата. Мне на мгновение показалось, что мы в опере - такой, как показывают в старых исторических фильмах.

- Сожалею о том, что опоздала на празднество, - озвучила Марта свою эмоцию, а откуда-то из угла зала донеслось эхом «когда бы грек увидел наши игры...».

Нет, а что, хорошие игры. Особенно, когда есть шанс победить. Так, пять-четыре в мою пользу. Если я сейчас беру очко на предпоследнем ходу, то игра сможет окончиться только моей победой или ничьей! Надо сосредоточиться.

Если я правильно посчитал, то у него осталась возможность сыграть только мотив, а у меня в запасе - воззрение. Только бы попал в настроение...

И он попал. Я чуть от радости не заорал на весь зал, когда увидел мигающий красный на клетке. Мотив нетерпения, немедленного действия, желания немедленно куда-то бежать, лететь и что-то менять. Ну, я и проникся мыслью о том, что перемены и свержение старых авторитетов - это замечательно. Даже не стал материализовывать образ, да, у меня от волнения, скорее всего, это и не получилось бы. Просто повернулся к Артуру и ехидно спросил:

- Что, соперник, пойдем сбрасывать Пушкина с корабля современности?

Нет, я, конечно, не разделяю воззрений футуристов и к Александру Сергеевичу уважительно отношусь. Но как же кстати пришлась эта четверка!

Последним ходом мы должны были одновременно выкладывать карты, каждый по пятерке - или, если уважительно, то по звезде-юнга.

У меня сердце в груди просто заходилось, еще бы - победа близко совсем, вот-вот за хвост поймаешь, главное - не упусти. Руки тряслись ужасно. До последнего думал, что выкладывать, и все-таки засомневался, решил Кроху не брать.

А Артур спокойный был, как скала. Хотя нет, глаз у него все-таки дергался. И складка у губ пролегла... такая, что сразу понятно - чуда от последнего хода он не ждет. Да что там, не ждет - даже не надеется на него.

- На счет «три!», - сказал судья. - Итак, раз, два...

В центре игрового поля стояли и смотрели друг на друга безумный старец Распутин и не менее безумный, наверное, поэт Есенин. Черная тень отживающей свои дни царской России и Черный Человек серебряного века русской поэзии.

Мы оба достали архетип Тени. В этот ход никому не досталось очков. А значит - я выиграл.

Над трибунами вспыхнул свет. А Тени - рассеялись. Как и положено теням.

Мне показалось, что целую минуту ничего не происходило, а потом нахлынуло разом: вспышки, голоса, рев сирены, Шурри и Пётр хлопали меня по плечам и восторженно вопили. Учитель пожал руку, а Марта поцеловала меня куда-то в щеку, почти в ухо, зарделась и стояла вся красная, теребя завязку сарафана. Но я на нее не обиделся.

До конца все никак не мог понять происходящее. Я выиграл? Выиграл я? Мы победили?

Как ни странно, не хотелось ни кричать, ни прыгать, ни визжать. Ни гордо отвечать на вопросы, которые без конца задавали репортеры. Ничего не хотелось. И потому я просто стоял и стоически терпел все эти объятия, вспышки и шум.

Сквозь толпу протолкался какой-то пузатый дядька с седыми усами. Он схватил меня за руку, которую уже отпустил учитель, и затряс, что есть силы.