Ничья по-английски - [16]

Но то были всего лишь слова. В нашем сообществе существовал неписаный закон — никто не вмешивался в личное пространство другого. По крайней мере, физически. Уверена, корейцы тоже мечтали сжечь к чертям ударную установку Янека, но они этого не делали.

То же самое было и с едой. Например, если кто-то покупал кусок сыра и не съедал его, тот оставался в холодильнике пока не испортится, покрывшись зелеными грибами. Однажды Волшебник уехал на неделю, а его хлеб лежал и прел на кухне до возвращения хозяина. Да, личные вещи и еда наших соседей были священны. Исключение делалось только если кто-то сам предлагал поделиться.

Последней в списке наших соседей упомяну девочку, чье имя я никогда не могла произнести, и поэтому запомнила ее как Роуз. Она жила одна в очень маленькой комнатке и тоже была шумной, но по-своему. Обычно она приходила домой поздно ночью и начинала учить английский при помощи компьютерного самоучителя. На максимальной громкости, конечно же. Должна признать, девушка Роуз слева создавала великолепный дуэт с Королем смеха справа…

Да, трудностей сосуществования было много. Лин Хва ужасно храпела, а я подолгу заседала в ванной. Но все мы как-то уживались, научившись выносить друг друга — иначе наша коммуна просто развалилась бы.

Еще одной вещью, которая сближала нас всех с этим домом, был Wi-Fi. Великолепный бонус! Лин Хва помогла мне настроить мой допотопный ноутбук, что заняло немало времени и вызвало кучу проблем.

— Выброси его! — сперва сдалась она. — И купи новый.

Но мечта о покупке нового компьютера была для меня на тот момент неосуществимой. Поэтому нам пришлось помучиться с моим ветераном, который, в конце концов, заработал.

Я рассчитывала, что ноут поможет мне найти работу. С моими энергией и самоуверенностью, что могло пойти не так? Я собиралась сразить потенциальных работодателей моими деловыми качествами, нетривиальным опытом и русским языком. Какое-то достойное занятие должно было отыскаться довольно быстро. Разве не так? Я ошиблась…

* * *

Всю неделю я искала работу. Нажимала на всевозможные ссылки, облазила множество сайтов по трудоустройству… Скоро мне стало ясно, что особого спроса на русскоязычных журналистов тут нет и не предвидится.

Отыскались, правда, несколько вакансий для переводчиков — в больших рекрутинговых агентствах. Я попыталась зарегистрироваться на сайте и отправить свое резюме, но каждый раз меня останавливал все тот же гнусный вопрос: «Есть ли у вас национальный страховой номер?». Разумеется, у меня его не было. А без этого номера ни одно из агентств не принимало меня в базу данных.

Я спросила об этом Янека. Он рассмеялся.

— О, ерунда! — сказал он. — Я без него всегда работал. Наплюй.

— Наплевать? Но что это за номер?

— Страховка, которая нужна для официальной работы. Официальной, — повторил он.

— Но без этого номера ничего нельзя сделать, — я показала Янеку один из сайтов.

Он немного пощелкал мышкой.

— Ужас! — сказал он. — Блок. Тут у тебя действительно ничего не получится. Попробуй другое агентство.

— Везде одинаково. Я уже пробовала.

— Хотел бы я тебе помочь, — сказал Янек. — Если бы ты была мужчиной, я бы устроил тебя к нам на стройку. Мы как раз начали новый проект, и платят нам по-черному. Про страховку не спрашивают.

— Но так уж получилось, что я не мужчина, — мне оставалось только вздохнуть.

— Да, копать землю — это не для девушки, — согласился Янек.

— Вот именно. Я стараюсь использовать свои знания, квалификацию.

— Не расстраивайся, ты что-то обязательно найдешь.

— Твои бы слова да Богу в уши!

Увы, провидцем Янек не был. И он сильно ошибся. Я проводила долгие дни у компьютера — все искала, искала, делая только три десятиминутные паузы в день, чтобы сходить в туалет и взять что-то перекусить. Но найти занятие, которое хоть как-то перекликалось бы с моей профессией, я не могла. Никому не нужен был русскоязычный журналист с навыками дизайна, видеомонтажа и репортажной фотосъемки. Редкие вакансии были строго узкоспециализированными и требовали как минимум опыта работы в английской прессе. Человеку с моим резюме можно было только надеяться на волонтерство без всякой оплаты. А для того чтобы устроиться переводчиком, требовался пресловутый страховой номер.

Тогда я решила подробно выяснить, что это за номер и с чем его едят. Но, чем больше я узнавала, тем больше мне хотелось забыть. Основную информацию удалось раздобыть на сайте Home Office — департаментa, ответственного за иммиграционный контроль. Все упиралось в два роковых слова «Work permit», то есть официальное разрешение на работу. В редких случаях Home Office выдавал свое благословение выходцам из «стран третьего мира» — таким, как я. Однако в основном чужаки получали пинок под зад.

Все зависело от того, откуда ты родом. Люди из множества стран имели право свободно работать в Британии, и Янек был среди них. Граждане ЕС могли делать свой вклад в британскую экономику без специального разрешения свыше. А что до меня… Я к избранным не относилась. Меня считали потенциальным вредителем — несмотря на то, что я не претендовала ни на какие социальные фонды и хотела просто некоторое время поработать. При этом моей единственной виной было то, что я родилась в «неправильном» месте. Имея сотни тысяч благонадежных, «одобренных» иммигрантов из других стран, британское правительство отрывалось на нас.