Ничто никогда не случалось. Жизнь и учение Пападжи (Пунджи). Книга 1 - [5]
Дэвид: И часто он так сидел?
Сумитра: Он часто сидел на полу, скрестив ноги. А когда к нему приходили его друзья, он заставлял и их садиться на пол таким же образом. Для Бхаи Сахиба это была не игра. Он часто входил в необычное состояние, и сразу было видно, что он каким-то образом преображался. Его лицо настолько преображалось, что он больше не походил на того Бхаи Сахиба, которого мы знали. Во время этих преображений у него волосы вставали дыбом.
Однажды, когда он вышел из такого состояния, я задала ему вопрос: «Куда ты отправляешься, что даже твоя внешность преображается?»
Ответ был таков: «Это не похоже на путешествие на поезде. Скорее это можно сравнить с полетом на самолете, рассекающем воздух».
У Пападжи совершенно не оставалось времени на выполнение школьных заданий из-за пребывания по ночам в лагерях садху и медитирования дома. Однако его это не беспокоило, так как он совершенно не интересовался учебой.
Во время учебы в школе я не делал домашнее задание. Я с бóльшим удовольствием проводил время в игре. А на следующий день, бывало, иду в школу, а у самого коленки дрожат, потому что знаю: скорее всего меня накажут за невыполненное задание. Но, несмотря на это, я так его и не выполнял. Играть было намного веселее. Иногда нас наказывали розгами за невыученный урок, но чаще всего учитель заставлял нас весь день стоять. Мне нравилось стоять – намного лучше, чем сидеть, пытаясь решить все задачи, которые учитель продолжал нам задавать. А розгами наказывал нас не он. Так как они хранились у старшего преподавателя, он отправлял нас к нему.
Я выполнил очень мало заданий за весь период обучения в школе. Мне нравилось играть с друзьями, а еще я с большим удовольствием ходил по ночам с садху, и у меня просто не было времени на выполнение школьных заданий. В детской футбольной команде я был вратарем, и мне приходилось стоять долгое время, ничего не делая. Вратарь редко принимает участие в самой игре. Большую часть времени он стоит и ждет, когда возникнет угроза воротам.
Как только я входил в класс, мой учитель переходил в наступление: он просил меня показать домашнюю работу. А когда узнавал, что она не сделана, отправлял меня в угол, где я проводил весь день, пялясь на стену. Но когда эти наказания не приносили желаемого результата, он заставлял меня встать на мою парту и так стоять весь день. Он думал, что я когда-нибудь устану и захочу сесть, но я никогда не сдавался. Мой статус вратаря научил меня стоять весь день, не чувствуя усталости.
Если бы мне было дискомфортно стоять весь день на парте, я бы вовсе не ходил в школу. Я бы просто ушел и играл один. Лично я считаю, что детям большую пользу приносят игры, а не сидение за партой и изучение книг. Полагаю, именно это я понял в то время. Я всегда задавался вопросом: «Зачем мне тратить свое время впустую, когда вместо этого я могу пойти во двор и поиграть?»
Ключевым событием детских лет Пападжи стал тот глубокий опыт, который он испытал, когда с семьей навещал своих родственников в Лахоре. Думаю, этот случай, который он охарактеризовал как свое «раннее воспоминание», предшествует всем ранее изложенным историям. Справедливости ради стоит сказать, что этот случай фактически определил дальнейший ход развития событий его детства и юности.
Это произошло в 1919 году. После победы англичан в Первой мировой войне все школьники были отпущены на одномесячные каникулы, чтобы они могли присоединиться к празднованию победы. Нам даже раздали маленькие значки в память об этом событии. Мать решила, что следует воспользоваться внеурочными каникулами и навестить родственников в Лахоре. Визит, должно быть, состоялся летом того года, потому что я отчетливо помню, что как раз созревали плоды манго.
Как-то вечером, когда мы все собрались в доме моих родственников в Лахоре, кто-то начал готовить для всех напиток из манго, молока и миндаля. Для мальчика моего возраста это должно было быть лакомым угощением, но когда мне протянули наполненный стакан, я даже не сделал попытку взять его. Не то чтобы я не хотел его, просто я погрузился в то самое удивительное состояние, которое умиротворяет и наполняет ощущением счастья. Вот почему я был не в состоянии отреагировать на предложенное угощение. Моя мать, так же как и другие присутствовавшие женщины, была удивлена и встревожена моей пассивностью. Они окружили меня, пытаясь понять, что же случилось и что со мной делать. К тому времени я сидел уже с закрытыми глазами. Несмотря на то что я был не в состоянии отвечать на их вопросы, я прекрасно слышал, что происходило вокруг меня и чувствовал их попытки вернуть меня в нормальное состояние. Они трясли меня, шлепали по лицу, щипали за щеки, кто-то даже стал подбрасывать меня, но все было тщетно: физически я никак на это не реагировал. Это не было упрямством. Ощущение, которое меня охватило, было настолько безграничным, что парализовало мои способности реагировать на внешние раздражители. В течение часа они испробовали всё, что могли, чтобы привести меня в чувство, но тщетно.
