Ничейный космос - [6]

Но Муноз, оказывается, дал судьям взятки, и победу присудили ему. Толпа ревела от негодования, а Роб только предложил бой-реванш. Тут же, на месте. Побитый чемпион, надо отдать ему должное, согласился. Они вышли на ринг. Роб не стал защищаться — кивком головы поманил Муноза, предлагая нанести свой лучший удар. И Муноз ответил — ударил Роба в голову со всей силы. А Роб даже не попытался уклониться, просто позволил ударному импульсу пройти от головы в шею и дальше вниз — по позвоночнику в ноги и в пол. Пошатнулся, но устоял.

Роб нанес ответный удар в челюсть — Муноза выбросило за пределы ринга. Он упал прямо на продажных судей: двое погибли, третий лишился сознания. Рефери — единственный, кто сохранил остатки разума, — сразу присудил победу Робу. Мы получили свой приз — одиннадцать миллионов баксов — и в ту же ночь слиняли с планеты, спасаясь от разъяренных гангстеров.

Ах, то были чудесные дни… По иронии судьбы до встречи с Робом я ненавидела бокс. Но потом открыла для себя, какой это изящный вид спорта, быстрый, красивый; преступая закон, все спортсмены становились друг другу как братья. Повреждение мозга. Прочие соревнования: скайдайвинг, фехтование, борьба с крокодилами — все они грозили травмами, которые легко залечить, достаточно обратиться в банк органов. Однако одного-единственного мощного удара в голову бывает достаточно, чтобы спровоцировать необратимое повреждение мозга. Поправить его можно, только заменив душу или полностью стерев память.

Мы помнили об этом — рисковали всем, жили настоящим моментом.

И все же больше беспокоилась я. Роб просто помнил о риске. Он получал удовольствие от самого процесса — спортсмен от природы, тренировался безо всякой пощады к себе: бегал с гончими по пересеченной местности, обгонял лошадей, качал пресс, соревновался с бульдозерами в перетягивании каната. А однажды, чтобы повысить выносливость, переплыл океан. По быстроте реакции Роб превосходил среднестатистического пилота звездного истребителя.

А когда дело доходило до постели… господи, мы творили историю; Роб мастерски владел техникой тантрического секса, а я, молодая, страстная блондиночка, испытывала оргазмы, похожие на рождение сверхновой. Мне этого будет недоставать. Уверена, больше я никогда не испытаю такого плотского удовольствия.

Мы совершали боксерские турне во внешние галактики. Роб бился с космическими шахтерами и мастерами рукопашного боя. Дрались по несколько часов кряду, до полусмерти. И Роб ни разу не проиграл.

Он был моим героем.

Мы делали огромные деньги и от души веселились.

Однажды меня изнасиловал космический десантник. Роб выследил его и убил. Я рассвирепела, собиралась уничтожить дружков насильника — ведь они знали, что он хотел со мной сделать и никак не помешали ему. Но Роб остановил меня, сказал, что нельзя обвинять людей без доказательств. Он всегда играл по правилам. И я успокоилась, согласилась с ним, оставила все как есть.

Десантники нашли нас. Они на каждом углу кричали, как изнасилуют меня — на этот раз всем взводом. Мы позволили им найти нас и убили уродов — всех до единого. А затем пустились в бега, примкнули к команде Флэнагана.

Все было просто замечательно. До сегодняшнего дня.

Роб мертв. Я осталась одна.

Выпьем же за Роба.

ЛЕНА

Я не усну — сон будет, как смерть. Лучше потерплю, вынесу пытку.

Стою в конце комнаты. Перемещаюсь — медленно… шажок… за… шажком…

Прошло пять часов. У меня началось обезвоживание. Мне дали стакан воды и соломинку — принимаюсь жадно пить.

За стенами комнаты раздаются голоса: поют, что-то празднуют.

Они поминают погибшего товарища.

Жаль, что их всех не убило.

Какие аморальные мысли. Не следует…

Заткнись. Мать. Твою. Так. Шажок. Еще. Один. Третий…

ФЛЭНАГАН

— Мне противна сама мысль об этом. Но, видимо, выхода нет.

Перед нами Роб, точнее, его трехмерное голографическое изображение. Роб пялится в камеру, моргает.

— Аллия, ты лучшая. Я люблю тебя. Остальные… Ах вы гребаные неудачники. Чтоб вы сдохли позорной смертью, захлебнулись пивом! Вы живы, а я, значит, умер. Хреново, скажу вам!

Мы поднимаем бокалы. — Споем, друзья.

Был дом в Новом Орлеане,

Дом Восходящего солнца.

Растлили там множество бедных девиц.

Бог видит, она была среди них.

Мы хором поем, и только контральто Аллии возвышается над нашими хриплыми голосами — Аллия совмещает джазовый рифф с мелодией блюза.

Роб подхватывает песню, когда начинается техно-поп часть. Я аккомпанирую ему на ритм-гитаре. Роб поет:

Сестры, братья, друга, зятья, вот он,

Вот,

Вотан!

Смотри же, гляди же, понюхай, распробуй, о да, вот он, мой дух!

Ни мозгов, ни тормозов, нету слов, почти готов, травите бобров.

Мир — дерьмо, все — одно, душа болит,

В Бога не верю, к черту все двери, умирает доверье,

Рядом нет никого, распугал всех давно,

съел все ножи, умер и жив

В органов банке, счастье какое, уторканный джанки.

Вот бы стать, а,

Кем-то другим

Кем-то другим

Кем-то другим

Но не собой

И чтоб не с тобой

Эй, не хандри

Лучше умри

Прямо как я

Сотри свое «Я»

У меня его нет, нету души, нету эго, стерто уже — вместе со мной,

и это по кайфу, по кайфу, по кайфу

Быть не собой

И чтоб не с тобой

А в иную вселенную переселиться, там перебеситься и проклятья