Ничейная земля - [105]

— Я тебе не верю, — прошептал Завиша.

— Как хочешь. Я понимаю, что ты можешь мне не верить. Машина Ратигана уехала раньше. На углу Беднарской и Краковского Предместья ее задержал полицейский.

— Полицейское алиби!

— Был, мой дорогой, еще один автомобиль.

— Почему же об этом не знает судебный следователь?

— Может, и узнает. Я не работаю на полицию. — Наперала улыбнулся. — Но более вероятной мне кажется следующая версия: у человека, который без труда после смерти Юрыся мог стать обладателем векселей, подписанных Ольчаком на сумму в тридцать тысяч злотых, а также письма или, скорее, политического завещания капитана, было больше оснований его убить. Впрочем, письмо важнее, чем векселя. Его можно было без труда продать. Как раз в это время в Варшаве появился некий Александр, наш старый знакомый, без сомнения, связанный с французской разведкой. Друзья тоже покупают, сотрудничество не исключает соперничества. Информация казалась интересной, можно было повторить берлинский маневр Юрыся.

— Это, скорее, подло, чем глупо, — сказал Завиша.

— Ты все же считайся с тем, что говоришь. Подумай, что мне остается делать: ты отказываешься давать какие-либо объяснения.

— Я умею защищаться. Меня испугать трудно. Ты промахнулся.

— Слова! Я хотел тебя избавить от неприятностей, но ты сам виноват. Не думаешь ли ты, что тебе удастся напечатать письмо Юрыся или еще что-нибудь? Ошибаешься.

— Ошибаюсь? Если был второй автомобиль, то ты хорошо знаешь, чей он. Очень будет интересно об этом узнать.

— Мы сейчас говорим о тебе. Бывший офицер, кавалерист, имеющий много наград, уходит из армии, когда жена убегает с его приятелем. А сейчас принимает этого приятеля с распростертыми объятиями, часами просиживает с ним. Почему? Потому что у него всегда нет денег, потому что он все пропивает.

Завиша медленно вставал с кресла. Наперала, не спуская с него глаз, приоткрыл немного ящик стола и сунул туда руку.

— И к тому же получает по векселям, — продолжал майор, — которые принадлежали его убитому товарищу.

Завиша стоял у стола, тяжело дыша.

— У тебя еще есть время, — быстро сказал Наперала, — время еще есть. Мосты не сожжены. Можешь к нам вернуться. Я готов все понять.

— А я уже все понял, — произнес Завиша.

Наперала не вынимал руки из ящика.

— Отстраненный от дел, но честолюбивый, ищет людей разочарованных и любителей интриг. Ничего у него не получится… Возможно, я преувеличиваю, — добавил он быстро, — но разве не вырисовывается такая картина? А к тому же женщины. А женщины тоже дорого стоят. Кстати, о женщинах… Не знаешь ли ты, случайно, откуда берутся свежие цветы на могиле Юрыся? Ведь не ты же их туда приносишь?

Перед ним была физиономия Напералы. Ударить? Нет, не ударил.

— Хватит, — сказал Завиша, повернулся и пошел к двери.

— Мы еще не закончили разговор! — крикнул ему вслед Наперала.

— Уж не пытаешься ли ты меня задержать?

— Ты меня неправильно понял! Я этого не хотел. Мы оба совершили ошибку!

Завиша открыл дверь и с треском захлопнул ее за собой. Наперала вытащил руку из ящика стола и посмотрел на нее. Пальцы легонько, но довольно заметно дрожали.

Давно уже Завиша не испытывал такого спокойствия и такой тишины. Как они были прекрасны! Когда решение было принято и когда ненужными стали всякого рода мысли и действия, пришло время отдохнуть. Завиша знал, что нельзя слишком затягивать. Он вошел в ванную комнату и подумал: я грязный, но подумал об этом совсем не так, как час тому назад, когда вернулся домой. Принял ванну и спокойно смотрел на свое тело, без сожаления, но и без отвращения. Потом в халате сел к письменному столу и просмотрел бумаги: в сторону он откладывал только письма Баси, все остальное прятал обратно в ящики. На металлической поверхности маленького столика Завиша уложил не очень большую стопку бумаг и поджег. Письма сгорели быстро; он пальцами дотронулся до еще горячего пепла и почувствовал неожиданный прилив радости, что ничего, абсолютно ничего не осталось.

Он выключил телефон. Затем погасил свет в комнатах, оставив зажженными только настольные лампы: в кабинете на письменном столе и в спальне на тумбочке у кровати. Полумрак был приятен, действовал успокаивающе. Завиша принес из кухни стакан крепкого чая — водки не хотелось — и сел в кресло. Взял газеты: их тут было очень много, уже несколько недель ему некогда было заниматься чтением. С большим интересом и с удовольствием он начал изучать объявления. «Пансионат-усадьба Закозель, прекрасная кухня, отличный воздух, дешево». Где находится Закозель? Под Пулавами. Между Пулавами и Наленчовом. И правда, места там прекрасные. «За 285 злотых можно провести отпуск над Балатоном». — «25 грошей в час, выпускница Сорбонны дает уроки французского языка». Даром. «Сходи посмотреть на Фернанделя в кино «Империал», Маршалковская, 56». Терпеть не могу Фернанделя, уж лучше на что-нибудь другое. А может: «Ее первый бал»? Или: «Я была шпионкой в „Еве“»? Нет — лучше в театр. «Похищение сабинянок» в «Буффо», «Маскарад» в Польском театре. «Если хочешь купить дешево костюм, посети Нейфельда». Он перевернул страницу, закурил и с удовольствием затянулся. Вот так бы всегда: сидеть в кресле и читать газеты. «Экономическая мощь оси Париж — Лондон — Варшава в десять раз превышает… Мнение немецких генералов: Германия не может вести войну… Голодная забастовка грузчиков фирмы М. Кушер». Кто такой Киршенбаум? Немец ли он? Продажа в кредит земельных владений… «„Манчестер гардиан“ о Польше…» Боже, как прекрасно, что меня это совсем не касается. «После кончины Пия XI. Процесс коммунистов: Этла Прагер осуждена на 8 лет тюремного заключения… Бал моды в салонах гостиницы „Европейская“…»