Ничего святого - [3]

Велелена тоже не страдает бессонницей. Она встает с рассветом, тщательно бреет ноги и подмышки, до обеда примерно хозяйствует, а вечерком вышивает себе приданое – постельное белье, рубашки для будущего мужа. Когда начинает смеркаться, она нюхает дым-глину, совсем чуть-чуть, для успокоения, и ложится спать.

Но и Лива не страдает бессонницей. Хотя в последнее время спит по ночам она действительно мало.

С тех пор как появился Сьёр (а этому счастью уже две недели) ночью ей не до сна. Она добирает свое днем – поэтому и похожа временами на восставшую из могилы.

Я бы сказал, что ласки Сьёра разбудили в Ливе качество, сродственное качеству свежей могильной земли.

До конца Сестринского Дня остались сущие пустяки.

Лива на глазах оживает. Велелена – наоборот, привяла.

Я доливаю в пиалку Зары остатки крюшона, как вдруг та, неловко развернувшись в мою сторону, цепляет локтем вазу с цукатами. Ваза соскальзывает с полированного края столика, перевора… нет, не переворачивается. Я успеваю перехватить ее и водрузить на место.

Зара пыхтит от удивления. Затем бормочет вполголоса «какая я сегодня неловкая», залпом опустошает пиалу и изрекает:

– Вот смотрю я на Оноэ и думаю: как тебе все-таки, Ливушка моя, повезло! Не то слово, как повезло! Хороший слуга – это экстаз! Хоть он и ариварэ… Но главное – это ведь уверенность, что тебя поймут как надо и не обманут! Я тут подумала… Может, одолжишь Оноэ на недельку? Хочу хоть десять дней пожить королевой. А? Ты же у меня такая добрая, Лива…

Кстати, Оноэ – это мое имя. И ариварэ – это тоже я. То есть, речь обо мне.

В ответ на просьбу Лива начинает юлить. Одалживать меня Заре ей не хочется. А отказать без предлога некрасиво…

К счастью, на помощь Ливе приходит само мироздание. Со двора доносится собачий лай и человечья ругань – один из носильщиков причалившего к парадной лестнице паланкина отдавил ногу вертлявому дворовому псу, а тот, конечно, впился зубами в ляжку обидчика.

Пес скулит, носильщики бранятся, хозяин паланкина читает нравоученья.

Привратнику он выговаривает за то, что среди бела дня спустил животину с цепи, носильщикам – за невнимательность, псу – за то, что родился на свет…

Лива, Зара и Велелена спешат к окну.

Из паланкина показывается Сьёр – мрачный как слово их шести букв, рифмующееся со словом «конец», – и как это же слово сутулый.

Лива машет ему рукой, но тот не догадывается поднять свои фиалковые глаза на окна. Сьёр вступает на лестницу. Через пару минут он будет в гостиной.

А пока Сьёр поднимается, всякий может полюбоваться богоподобной складностью его фигуры, сильным очерком правильного лица, красота которого произросла из красоты многих девиц, завоеванных именитыми предками Сьёра, а также насладиться игрой ветра в его ухоженной каштановой шевелюре.

– Это Сьёр, наш дальний родственник, – краснея и бледнея, комментирует Лива. – Он ко мне по делам. Ему нужно занять денег.

– А он ничего. Высокий такой, интересный, – как бы в шутку шепчет Зара, а про себя отмечает «Пригож, как баба». А также «Ливе, как всегда, везет».

Ливиному денежному объяснению проницательная Зара, конечно, не поверила. Да и кто в такое поверит? Не за деньгами ходят к молодым нежным женщинам почти молодые красивые мужчины!

А когда Сьёр рывком распахивает двери гостиной, Зара, обращаясь к Ливе, нарочито громко говорит:

– Ну так что, решено? Займешь мне своего ариварэ на недельку?

* * *

Сначала Бог сотворил качества: красоту, легкомыслие, правдивость. И другие.

Потом он создал людей, которым раздал разные качества в числе несчетном. На брата – по три дюжины, а то и по четыре.

Тогда у людей еще не было тел.

Очень скоро, правда, оказалось, что человек без тела и с таким количеством разных качеств напоминает дурачка, который оказался на ярмарке с кошелем мелких монет самой прихотливой чеканки. Купить хочется все, а денег ни на что не хватает.

Одним словом, качеств у людей оказалось слишком много. И, что самое неудобное, каждое из них было выражено очень слабо.

Тогда Бог пожалел людей и дал им тела. Кому красивые, кому здоровые, кому солидные, а кому маленькие.

Чтобы тело ограничивало качества. Чтобы не давало проявляться им всем вместе. Чтобы склонность к фантазерству не враждовала с утра до ночи с правдивостью.

Когда люди освоились с плотными, тяжелыми телами, им и впрямь стало легче жить.

Они принялись обзаводиться семьями – чтобы тела не скучали в одиночестве. Пустились разводить репу и овец – чтобы телам было чем питаться и чем греться. А самые удачливые люди, – те, которые научились превращать тело в одно из своих качеств, – даже получали возможность видеть чужие качества и говорить о них понятными словами.

Сначала Богу было интересно слушать этих людей. Но потом Он снова заскучал. И создал ариварэ, то есть нас.

Бог не любит повторяться, поэтому каждого ариварэ он наделил всего несколькими качествами. Но эти качества он сделал несокрушимыми.

Человек мог быть одновременно умным и несообразительным, скаредным и великодушным, слезливым и черствым, медлительным в жизни и торопыгой в своем воображении – то есть сопрягать несопрягаемые качества. А вот у ариварэ качеств было мало и они почти никогда не спорили.