«Ничего особенного», – сказал кот - [29]

Сю-Инь поняла, что, вероятнее всего, надолго застрянет в Аду.

– Ну…

– Сотня в неделю и еда. Чаевые, если будут – твои, – сказал повар. Он не назвал Сю-Инь своего имени и не спросил, как звать ее. – Спать будешь в кладовке. Кто намусорит – сразу убирай. Замечу, что плюешь в тарелки – сразу оштрафую на часовое жалованье. Врубилась?

– Да, сэр.

– В таком случае добро пожаловать в лучший, чтоб его, ресторан в Аду. Топай работать. И убери отсюда эту поганую грязную кошатину! – Повар схватил с плиты горячую сковороду и замахнулся на Вельзевула, который тут же исчез, издевательски взвыв и осыпав все вокруг линялой шерстью и обдав презрением.

Теперь Сю-Инь по двенадцать часов в день обслуживала угрюмых посетителей, вытирала стойку, скребла полы, мыла уборные и выносила мусор. Вкалывать служанкой за все предстояло, сколько хватит терпения.

В свободное время она моталась по городу, разыскивая отца и Дьявола в темных унылых барах, душных гаражах и задрипанных подвальных мастерских, где замызганные мужички констролили кривобокую мебель и башмаки, шнурки которых рвались, как только попытаешься их завязать. Она чувствовала, как серость этого места медленно, но верно впитывалась в ее плоть, пока не стала ощущаться постоянным зудом в костном мозге.

Границы Ада то сжимались, то разбухали, словно морские воды с приливом и отливом, поэтому и взаимосвязи там ежедневно изменялись. Город смыкался с тем миром, из которого прибыла Сю-Инь, но в разные дни с разными его частями. Порой она обнаруживала, что с тоской смотрит на Лос-Анджелес, а на следующий день видела окраины Москвы. Однажды сразу за городом обнаружилась пустыня (совершенно неведомо какая), и Сю-Инь поймала себя на том, что пристально разглядывает одинокий цветок точно такого же зеленого цвета, как соломинки для коктейлей в «Грязной ложке».

Она долго, долго смотрела на него и думала.

На следующую смену Сю-Инь явилась очень рано и долго рылась в мусоре в поисках ярко раскрашенной упаковочной бумаги. А потом взялась за работу. Когда она закончила, вторая официантка, Долорес, иссохшая тень женщины, редко говорившая Сю-Инь больше четырех слов подряд, просунула голову в кухню и произнесла:

– Эй, парни, взгляните-ка.

Повар вышел из кухни и осведомился:

– Шо это за куча дерьма?

– Это букет цветов, – сказала Сю-Инь. – Ну, почти. Сделан из коктейльных соломинок и всякой всячины. А ваза – банка из-под маринованных огурчиков.

– Зачем это? – спросил Рико из-за спины повара.

– Просто для красоты. – Она вдруг чмокнула повара в щеку. – Ну, примерно как наш дорогой шеф.

Долорес разинула рот от удивления.

– Что значит вся эта хрень? – спросил повар, потирая щеку.

– Ровным счетом ничего. Просто настроение такое. – Тут явился первый посетитель, и Сю-Инь понесла ему меню. – Что пожелаете, мой дорогой?

Посетителей «Грязной ложки» она весь день называла, кого «милый», кого «дорогой» и тому подобными словами. Каждому она душевно улыбалась, а вытирая стойку, напевала. И то и дело пошучивала. Она делала все возможное, чтобы в заведении стало немного веселее. Это было нелегко. Но она старалась.

На следующий день она вела себя точно так же. И через день. И еще через день. Со временем завсегдатаи стали сами улыбаться, завидев ее. Кое-кто даже пытался неуверенно заигрывать с нею. Один оставил чаевые – конечно, сущий пустяк, а не деньги, но само намерение было хорошим. Сю-Инь, широко улыбнувшись, подбросила их в воздух, поймала одной рукой и сунула в карман.

И в конце концов Дьявол заглотила приманку.

Когда в зал вошла Темная леди, Сю-Инь вытирала кровь с прилавка, покрытого формайкой.

– Что я могу предложить вам, мэм? – спросила она, поспешно сунув тряпку за стойку.

Дьявол уселась, телохранитель тут же поднес ей очередную сигарету, она затянулась и медленно, чувственно выпустила длинную змейку дыма.

– Мартини с «Будлс», очень сухой, без льда, взболтать. И холодный, чтобы зубы ломило.

– Сейчас, мэм. – Сю-Инь повернулась в сторону кухни и без особого удивления заметила, что находится в сверкающем – и безукоризненно чистом! – баре. Похоже, все в Аду спешило приноровиться к вкусам его повелительницы. К счастью, Сю-Инь каждый вечер на протяжении нескольких лет готовила отцу вечерние коктейли и поэтому знала, что нужно делать. Она быстро и ловко смешала напиток, наполнила бокал до краев и подала его Дьяволу, не пролив ни капли.

Ярко-алые губы влажно раскрылись. Джин пролился через длинное, очень длинное горло. Ногти с идеальным маникюром подхватили со стенки бокала колечко лимона, и белые ровные зубы стремительно обгрызли его. Сю-Инь против воли любовалась элегантностью разыгранного представления.

Дьявол бросила на стойку конверт:

– Читай.

Сю-Инь осторожным движением вытряхнула из конверта листок. На нем красовались печати и штампы нотариуса, но она и без этого сразу распознала почерк Генерала. И его стиль.

Моя дорогая дочь.

Что ты творишь? Отправляйся домой. Здесь ты ничего не добьешься.

Я всегда любил тебя, но в этом месте любви не существует.

С наилучшими пожеланиями

Твой отец.

Сю-Инь положила письмо на прилавок и посмотрела Дьяволу прямо в глаза: