Ни стыда, ни совести [сборник] - [18]

Все эти годы — три последних года школы и первый институтский — я не вел дневник. Тетради, мои детские тетради, я взял с собой, отчасти для того, чтобы их там, в Навашино, никто не обнаружил, отчасти потому, что все же это была моя жизнь, мое детство. Я перечитал их одним пасмурным вечером, когда съезжал из общежития в комнату (меня отчислили за неуспеваемость), вынужденный не только менять жилье, но и работу. На Ильхама, хозяина того сервиса, где я работал, кто-то «наехал», и несколько корпусов на Кантемировской, близ железной дороги, куда я ездил ежеутренне, сожгли. Я не мог вынести вида обгорелых зданий и машин. В моей жизни это уже было… Так вот, перечитав то, что я писал в детстве, я смеялся и плакал. В прямом смысле. Все эти записи были наивны, безграмотны, забавны в конце концов. Но это писал я, и у меня возникло чувство, что ведь ничего-то с тех пор не изменилось! Да, я теперь один, один на всем свете (с Настей после похорон мы не общались), и все те общие вопросы продолжают стоять передо мной! Я нашел новую работу. Новый сервис, даже ближе к дому, на Шаболовке. Нашел жилье. Даже получать стал больше, но с тех пор никак не мог избавиться от мысли, что то, к чему большинство людей стремится — деньги, комфорт, — не даст мне счастья; родителей не было; мне нужно было найти смысл в жизни, найти стержень своего существования. Не знаю, может, во мне что-то сломалось, а может, напротив, обнажилась моя сущность, но я стал искать этот стержень, снова обратившись к дневнику.

Так появился сайт.

Я провел в свою съемную комнату интернет, потратив отчасти те деньги, которые копил на машину (теперь мне это казалось забавным), и обратился к приятелю, который называл себя необычным и загадочным для слуха в то время словом «веб-дизайнер». Стоило это дорого, но я видел перспективы. Я хотел разместить часть записей там, чтобы проверить, один ли я такой сумасшедший или есть еще. Все же тогда интернет был делом новым, и какое-то время я потратил на то, чтобы разобраться во всем этом: хостинг, управление, закачка текстов. Интерфейс сайта был самым простым. В обращении к посетителям я представился, рассказал, кто я такой и что именно меня волнует, все открыто, даже, наверное, слишком, рассказал даже о своем детстве (впоследствии, конечно, обращение я подкорректировал). Детских записей там, конечно, не было, были только те, которые я сделал в институтский период. Это были скорее статьи, чем посты, которые я не правил, только организовывал — с точки зрения литературной они были (и есть) далеки от совершенства; но мне важно было содержание. Стоит сказать, наверное, что «Современные упанишады», «Манифест», а также вызвавшая первый большой резонанс статья про эстетику гомосексуализма были написаны уже тогда; кроме того, я сам неустанно искал в сети сообщества, близкие к моему. Таким образом aihappy.ru стал для меня вторым — виртуальным — домом. Моя раковина обрела — хотя бы и такое, электронное — воплощение. И это изменило мою жизнь.

Я нашел друзей, людей, не близких мне по крови, но близких духовно — а это, как я убедился впоследствии, гораздо важнее; нашел благодаря сайту. Aihappy.ru являлся одновременно и рупором и фильтром — на нем никогда не было высокой посещаемости, там были единицы (а теперь, если верить Вакуленко, 20 тыс.), но нельзя передать словами, как мне были дороги эти люди.

И я нашел — ее…

— Как вы с ней познакомились?

— Я… я уже отвечал.

— Как вы с ней познакомились?!

— Она… она зашла на мой сайт.

— Расскажите подробно.

— Она зашла на форум под ником «Каисса». Мы обсуждали Индию, пантеизм. Она приняла участие в дискуссии.

— Индию? — Пшенка, прищурившись, глянул на меня из облака сизого дыма. — Вы там были?

— Нет.

— А она была… Дальше.

— Она стала появляться постоянно.

— Она рассказывала что-нибудь о себе?

— Нет, мы не касались личного. Просто общались на разные темы. Спорили.

— Вас не насторожило, что девушка может быть такой эрудированной?

— А что в этом удивительного? — Мне почудился какой-то подвох. — Есть девушки — кандидаты наук…

Пшенка потер подбородок. Помолчав, продолжил:

— Интересный вы человек, Игорь Рудольфович. Политикой не интересуетесь, телевизор не смотрите, спорт, музыка — все это вам чуждо. Работаете автослесарем, увлекаетесь… упанишадами. Вдобавок вы, если не ошибаюсь, не курите и не пьете. Вы не находите, что все это очень странно?

— Нет, не нахожу.

— То есть сочетание интереса к технике и увлечения мистическими текстами представляется вам естественным? Ну-ну.

В душе я был согласен с ним, я и сам нередко задумывался, отчего во мне живут такие, казалось бы, взаимоисключающие пристрастия… но развивать эту тему не хотел.

— Хорошо, вернемся к вашей жене. — Пшенка затянулся. — Она сама предложила встретиться?

— Да.

— Сколько времени прошло между тем моментом, когда вы познакомились и собственно встречей?

— Месяца два-три.

— Значит, столько же, сколько вы встречались вживую, прежде чем пожениться. В общей сложности вы знаете ее полгода, не так ли?

— Я знаю ее всю жизнь.

…Если бы это действительно оказался кандидат наук (мы договаривались по сети, не по телефону), я бы, наверное, меньше удивился. Красивая, броско красивая девушка. Лет двадцати пяти, в джинсах, кофточке и темных очках. Она только раз сняла их, когда я об этом ее попросил, в машине. Она пришла в назначенное место, на Калужской площади, но сразу сказала, что знает кафе, которое замечательно подходит, чтобы обсуждать животрепещущие темы (она засмеялась), и мы поедем туда. Машина была — старая БМВ 90-х годов выпуска. Повторяю, в ней было что-то странное, но я был очарован ею, прежде всего этим сочетанием грации, эрудиции, простоты и уверенности в себе. Мы поехали в кафе, где сидели до вечера. И она не дала проводить себя…