Ни с тобой, ни без тебя - [8]
Интрига висела над головами, как луна в ночном небе. Чувство зрело медленно, как зимнее яблоко. Антоновка, например…
После ужина сидели в холле и резались в дурака: трое на трое. Играли на деньги. Иначе неинтересно. Должен быть хоть какой-то смысл у любой глупости.
Выигрывали – проигрывали, входили в азарт. Алле везло, но вдруг…
Раздался междугородний звонок. Дежурная, сидящая за стойкой, сняла трубку и позвала Аллу.
– Вас… – сказала она.
– Меня? – удивилась Алла. Она никому не сообщала своего ялтинского телефона. Михайло знал только название гостиницы.
Алла подошла к стойке, взяла у дежурной трубку.
– Я слушаю…
– Славика положили в больницу, – сообщил голос Михайлы.
– Почему? – спокойно спросила Алла, хотя почувствовала, что ноги стали ватные.
– Районный врач направил. Он сделал рентген и нашел воду.
– Какую воду? Где?
– Не знаю. Раньше он все время говорил ОРЗ. Простуда. А вчера отправил в больницу. На Каширку.
Каширка – это раковый центр. Михайло мог не знать. Алла – знала.
Пол поехал под ногами. Алла упала без сознания. Грохнулась как подкошенная.
Дежурная испуганно соскочила со стула. Вся компания замерла, держа карты в руках.
Наступила короткая напряженная тишина. Это была тишина земли перед землетрясением.
Врач по фамилии Сырокваша сидел у себя в кабинете, листал историю болезни.
Больной – Станислав Михайлович Злобин, шестнадцать лет. Диагноз: саркома. Диагноз, не оставляющий надежд. Болезнь запущена. Врачи пропустили начало. Потеряно время. Но Сырокваша знал: своевременная диагностика тоже ничего бы не дала. Эта болезнь – как зверь, накидывается и жрет. Просто родители раньше узнали бы о трагедии. А сейчас они узнают на полгода позже.
Сырокваша ждал родителей мальчика и чувствовал в груди собственное тяжелое сердце. Нелегко сообщать о скорой гибели ребенка. Такие сообщения входили в профессию, но привыкнуть он не мог. Потеря ребенка – это потеря будущего. Это самое страшное, что может случиться.
Люди – разные и встречали это страшное известие по-разному. Некоторые входили в ступор. Стояли, парализованные, как лягушка под током. Так и уходили в ступоре.
Некоторые выплескивались из берегов, как река в наводнении. Как торнадо, который срывает крыши с домов, закручивает ввысь машины. Бывает, что набрасываются на врача. Надо быть готовым ко всему. Встреча была назначена на одиннадцать.
Мамаша Злобина явилась ровно в одиннадцать. Высокая загорелая красавица со спортивной сумкой.
Алла едва успела добраться из аэропорта. Но успела.
– Садитесь, – предложил Сырокваша.
Алла подошла к столу, но не села. Осталась стоять. Сырокваша молчал. У него язык не поворачивался, он не мог озвучить приговор.
Алла ждала. Она казалась спокойной и собранной.
– Сколько ему осталось? – ровным голосом спросила Алла.
Сырокваша понял, что здесь, в данном случае, не надо юлить и обнадеживать и ссылаться на волю Божию.
– Месяц, – ответил Сырокваша.
Алла чуть качнулась, как будто в нее выстрелили. Но устояла. Алла включала иерихонскую трубу при маленьких, незначительных неприятностях. А когда пришло большое горе, закрывающее солнце, она вся ушла в себя, сосредоточилась для борьбы. Полная мобилизация сил, которые все, до последней капли были нужны ее ребенку.
Дождавшись конца беседы, Алла попрощалась и ушла. Сырокваша смотрел в стол. Он был подавлен, как будто по его вине умирал мальчик, только что вынырнувший из детства. Лучше бы эта женщина кричала и даже плюнула Сырокваше в лицо. Ее агрессия вызвала бы защитную реакцию, и тогда Сырокваша тоже кричал бы в ответ. Произошла бы хоть какая-то разрядка. Но Алла ушла – безмолвная и напряженная, как шаровая молния. И это нечеловеческое, убийственное напряжение осталось в кабинете.
Михайло в больницу не ходил. Трусил.
Он навестил Славочку один раз в самом начале и пришел в ужас от вида своего сына. Славочка побледнел до голубизны, усох. Лица стало меньше, а глаз больше, и казалось, что на лице – одни глаза. Михайло ушел тогда в полном смятении. И больше его в больницу было не загнать.
Алла приходила каждый день, приносила суперпитание. Поддерживала силы в тающем теле.
На работе она оформила отпуск за свой счет. Горем ни с кем не делилась. Разве кто-нибудь поймет? Могут только посочувствовать казенными словами. И это все. Лучше не надо ничего.
Приходила Светка Макарова, держала Славочку за руку. Перегоняла в него свою энергию.
Шастали друзья, один за другим, пугались переменой, произошедшей с их звездным товарищем. Славочка старался развеселить ребят, рассказывал анекдоты. Потом они уходили, Славочка откидывался на подушки без сил.
– Мне плохо, – говорил он Алле. – Я больше не могу.
– Это кризис, – успокаивала Алла. – Сейчас тебе плохо, так и должно быть. А потом кризис дойдет до точки и сломается. И ты начнешь поправляться. День за днем.
Славочка слушал и верил.
– А когда будет эта точка?
– Ты сам почувствуешь, – обещала Алла.
Алла входила в палату с улыбкой. Все в порядке. Нечего особенного не происходит.
Время от времени она забегала в ординаторскую и начинала давиться от слез, загоняя рыдания внутрь. Но они вырывались. Алла вскрикивала и, зажав рот рукой, снова сотрясалась беззвучно.
Искренняя, трогательная история женщины с говорящим именем Вера.Провинциальная девчонка, сумевшая «пробиться в артистки», испытала и ужас блокады, и голодное безумие, и жертвенную страсть, и славу.А потом потеряла все…Где взять силы, чтобы продолжать жить, когда судьба обрушивает на тебя беду за бедой?Где взять силы, чтобы продолжать любить, когда мужчины предают и лгут, изменяют и охладевают?Где взять надежду, когда кажется, что худшее уже случилось?Можно опустить руки и впасть в глухое отчаяние.Можно надеяться на чудо.А можно просто терпеть.
«Нельзя испытывать любовь. Испытывать можно только самолеты. Они из железа». Эта неоспоримая истина – цитата из нового рассказа «Назло», ставшего заглавным для сборника, – задает эмоциональный тон всей книге.Нельзя испытывать… что?Не только любовь. Но и порядочность. Терпение. Верность. Доверие.Простые истины, которые герои и героини Виктории Токаревой постигают снова – на собственном, зачастую очень горьком, опыте. И мы верим им – потому что узнаем в них себя…В сборник вошел также еще один новый рассказ «Зачем?» и произведения, уже полюбившиеся читателям.
СОДЕРЖАНИЕ01. О том, чего не было02. Уж как пал туман…03. Зануда04. Закон сохранения05. «Где ничто не положено»06. Будет другое лето07. Рубль шестьдесят — не деньги08. Гималайский медведь09. Инструктор по плаванию10. День без вранья11. Самый счастливый день (Рассказ акселератки)12. Сто грамм для храбрости13. Кошка на дороге14. Любовь и путешествия15. Зигзаг16. Нахал17. Нам нужно общение18. Рарака19. Пираты в далеких морях20. Плохое настроение21. Скажи мне что-нибудь на твоем языке22. Японский зонтик23. Тайна Земли24. Стечение обстоятельств25. Шла собака по роялю26. Рабочий момент27. Летающие качели28. Глубокие родственники29. Центр памяти30. Один кубик надежды31. Счастливый конец32. Ехал Грека33. Старая собака34. Неромантичный человек35. Ни сыну, ни жене, ни брату36. Звезда в тумане37. Система собак.
«Что такое молодость? Бездна энергии, легкое тело. Мы поглощали жизнь горстями, и казалось, что за поворотом нас ждет новое, неизведанное счастье. Любовь, например, или слава, или мешок с деньгами. Или то, и другое, и третье одновременно…Всегда считалось, что, переступив через шестьдесят лет, женщина переходит в статус бабушки-старушки и должна сидеть со спицами в руках и вязать внукам шерстяные носочки… В шестьдесят лет что-то заканчивается, а что-то начинается. Начинается свобода. А свободой каждый распоряжается по-своему».В.
Роман Юлии Краковской поднимает самые актуальные темы сегодняшней общественной дискуссии – темы абьюза и манипуляции. Оказавшись в чужой стране, с новой семьей и на новой работе, героиня книги, кажется, может рассчитывать на поддержку самых близких людей – любимого мужа и лучшей подруги. Но именно эти люди начинают искать у нее слабые места… Содержит нецензурную брань.
Автор много лет исследовала судьбы и творчество крымских поэтов первой половины ХХ века. Отдельный пласт — это очерки о крымском периоде жизни Марины Цветаевой. Рассказы Е. Скрябиной во многом биографичны, посвящены крымским путешествиям и встречам. Первая книга автора «Дорогами Киммерии» вышла в 2001 году в Феодосии (Издательский дом «Коктебель») и включала в себя ранние рассказы, очерки о крымских писателях и ученых. Иллюстрировали сборник петербургские художники Оксана Хейлик и Сергей Ломако.
В каждом произведении цикла — история катарсиса и любви. Вы найдёте ответы на вопросы о смысле жизни, секретах счастья, гармонии в отношениях между мужчиной и женщиной. Умение героев быть выше конфликтов, приобретать позитивный опыт, решая сложные задачи судьбы, — альтернатива насилию на страницах современной прозы. Причём читателю даётся возможность из поглотителя сюжетов стать соучастником перемен к лучшему: «Начни менять мир с самого себя!». Это первая книга в концепции оптимализма.
Перед вами книга человека, которому есть что сказать. Она написана моряком, потому — о возвращении. Мужчиной, потому — о женщинах. Современником — о людях, среди людей. Человеком, знающим цену каждому часу, прожитому на земле и на море. Значит — вдвойне. Он обладает талантом писать достоверно и зримо, просто и трогательно. Поэтому читатель становится участником событий. Перо автора заряжает энергией, хочется понять и искать тот исток, который питает человеческую душу.
Когда в Южной Дакоте происходит кровавая резня индейских племен, трехлетняя Эмили остается без матери. Путешествующий английский фотограф забирает сиротку с собой, чтобы воспитывать ее в своем особняке в Йоркшире. Девочка растет, ходит в школу, учится читать. Вся деревня полнится слухами и вопросами: откуда на самом деле взялась Эмили и какого она происхождения? Фотограф вынужден идти на уловки и дарит уже выросшей девушке неожиданный подарок — велосипед. Вскоре вылазки в отдаленные уголки приводят Эмили к открытию тайны, которая поделит всю деревню пополам.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.
Любовь побеждает не только расставания и смерть, но даже предательство, обиды и ненависть… Герои нового сборника Виктории Токаревой приходят к осознанию этого через неизбежные человеческие страдания, противоречивые повороты судьбы. Что-то неуловимое и всепрощающее вдруг оказывается сильнее страстей человека. И уже никто никого не судит, у каждого свои столкновения с собой и миром, свои поиски сквозь ошибки. «Пушкинское спокойствие» – так можно сказать о прозе Виктории Токаревой. Ее произведения утешают, помогают видеть жизнь как нечто неразгаданное.
В книгу вошли повести «Птица счастья», «Мужская верность», «Я есть. Ты есть. Он есть», «Хэппи энд», «Длинный день», «Старая собака», «Северный приют», «Лавина», «Ни сыну, ни жене, ни брату» и рассказы «Казино», «Щелчок», «Уик-энд», «Розовые розы», «Антон, надень ботинки!», «Между небом и землей», «Не сотвори», «Паспорт», «Хорошая слышимость», «Паша и Павлуша», «Ничего особенного», «Пять фигур на постаменте», «Уж как пал туман», «Самый счастливый день», «Сто грамм для храбрости», «Шла собака по роялю», «Рабочий момент», «Летающие качели», «Глубокие родственники», «Центр памяти», «Один кубик надежды», «Счастливый конец», «Закон сохранения», «„Где ничто не положено“», «Будет другое лето», «Рубль шестьдесят — не деньги», «Гималайский медведь», «Инструктор по плаванию», «День без вранья», «О том, чего не было» выдающейся российской писательницы Виктории Токаревой.
Зачем человеку враги?Чтобы не расслабляться и не терять формы?Чтобы всегда быть готовым к удару – прямому или нанесенному из-за угла?Или… зачем-то еще?Смешная, грустная и очень искренняя история женщины, пытающейся постичь один из древнейших парадоксов нашей жизни, заинтересует самого искушенного читателя…
«Собакин, Михалков, Войнович, Данелия, Горбачев – вот они, архитекторы моей жизни. Я, конечно, и сама тоже внесла свой вклад, а именно – труд. Я написала двадцать томов, и за меня это никто не мог бы сделать. И тем не менее: литературный талант очень трудно обнаружить. Талант певца или художника – запросто. Человек поет или рисует – сразу заметно. А писать… Все умеют писать, всеобщая грамотность с тридцать седьмого года.Я могла бы и не распознать свои литературные способности. Работала бы учительницей пения: вахадили гу-си… И так всю жизнь.