Ни кошелька, ни жизни. Нетрадиционная медицина под следствием - [26]

В 1785 году Людовик XVI созвал королевскую комиссию для проверки месмеровских заявлений. Эта комиссия, в состав которой входил Бенджамин Франклин, провела серию экспериментов. Один бокал месмерической воды размещали посреди четырех бокалов обычной – выглядели все пять совершенно одинаково. Затем испытуемые-добровольцы, не зная, где что налито, наугад выбирали один бокал и выпивали его содержимое. Одна испытуемая пригубила питье и тут же упала в обморок, но затем оказалось, что в ее бокале была обычная вода. Очевидно, женщина, лишившаяся чувств, думала, что пьет намагниченную воду, знала, что при этом бывает, – и ее организм отреагировал соответствующе.

По завершении экспериментов члены королевской комиссии убедились, что добровольцы реагируют как на намагниченную, так и на обычную воду абсолютно одинаково. Поэтому они заключили, что разницы между намагниченной водой и обычной нет, а следовательно, сам термин “намагниченная вода” ничего не значит. Более того, комиссия постановила, что лечебное воздействие якобы намагниченной воды вызывалось исключительно ожиданиями больных (сегодня мы бы сказали, что все дело в эффекте плацебо). Одним словом, Месмера обвинили в шарлатанстве.

Однако комиссия не стала раздумывать о широкой распространенности эффекта плацебо, вот почему официальное открытие роли, которую играет этот эффект в медицинской практике, приписывают Хейгарту, исследовавшему вытягиватели четырнадцать лет спустя. Впрочем, королевская комиссия все же внесла важнейший вклад в историю медицины, поскольку провела клинические испытания нового типа. Главное новаторство заключалось в том, что в эксперименте испытуемые не знали, какое лечение получают – подлинное или мнимое, поскольку бокалы с намагниченной и простой водой на вид ничем не отличались. То есть испытуемые были словно слепые.

Понятие так называемого ослепления можно применить к исследованиям в целом, которые в таком случае будут называться слепыми клиническими испытаниями. Например, при проверке новых таблеток их дают всем больным в терапевтической группе (где проводится настоящее лечение), а в контрольной группе все получают точно такие же на вид таблетки, но без всякого действующего вещества. Важно, что сами испытуемые не знают, в какой они группе – терапевтической или контрольной, поэтому остаются слепыми в том смысле, что не подозревают, лечат их или нет. Весьма вероятно, что признаки улучшения появятся в обеих группах благодаря эффекту плацебо, ведь все участники могут думать, что получают реальное лекарство. Однако если испытываемые таблетки и в самом деле лечат, а не только оказывают эффект плацебо, в терапевтической группе улучшение состояния пациентов должно быть заметнее, чем в контрольной.

При слепом исследовании важно, чтобы испытуемых из контрольной группы и из терапевтической лечили внешне совершенно одинаково, поскольку любые различия могут повлиять на выздоровление больных и тем самым исказить результаты. Таким образом, пациенты в обеих группах должны не только получать идентичные на вид таблетки, но и проходить лечение в одном и том же месте, им должно оказываться одинаковое внимание и так далее. Все эти факторы вносят свой вклад в так называемые неспецифические эффекты. Этот собирательный термин охватывает реакции, которые объясняются контекстом процесса лечения, но не связаны напрямую с самим лечением, – в том числе и эффект плацебо.

Даже обследовать пациентов из обеих групп следует в точности одинаково, поскольку оказалось, что сам акт пристального наблюдения может привести к общему улучшению здоровья или повышению работоспособности человека. Это назвали хоторнским эффектом – термин вошел в употребление после того, как ученые посетили хоторнский завод в Иллинойсе, принадлежавший “Западной электрической компании”. Исследователи хотели выяснить, как обстановка на рабочих местах влияет на производительность завода, поэтому в период между 1927 и 1935 годами то усиливали, то убавляли искусственное освещение, то повышали, то понижали температуру в цехах и так далее. К своему удивлению, они обнаружили, что производительность труда повышается при любых изменениях. Это объяснялось тем, что, во-первых, рабочие ожидали, что перемены должны приводить к улучшениям, а во-вторых, знали, что за ними наблюдают специалисты с блокнотами. Избавиться от хоторнского эффекта в ходе любых медицинских исследований крайне трудно, но, по крайней мере, нужно добиваться того, чтобы он был одинаковым в контрольной и терапевтической группах, – тогда их можно будет честно сравнивать.

Создание тождественных условий для контрольной и терапевтической групп “ослепляет” пациентов: они не догадываются, подвергаются ли настоящему лечению или получают плацебо. Однако важно “ослепить” и всех тех, кто непосредственно выдает пилюли. Другими словами, даже врачи не должны знать, что дают пациентам – препарат-пустышку или таблетку с действующим веществом. Ведь манера поведения, энтузиазм и тон врача – все может измениться, если он будет знать, что дает просто плацебо, а значит, возможно, неосознанно подскажет это больному. Подобные утечки информации, разумеется, нарушают “слепоту” пациентов и снижают надежность клинических испытаний в целом. В результате больные в контрольной группе заподозрят, что не получают настоящего лечения, и у них не возникнет реакции на плацебо. У больных же из терапевтической группы подобных сомнений не будет, и у них, напротив, проявится эффект плацебо. Следовательно, испытания окажутся недобросовестными.