Ни дня без тебя - [13]

– Поверьте мне, я об этом размышляла – много и упорно. И пришла к выводу, что эти мужчины, должно быть, взывают к моим материнским инстинктам. В этом есть что-то фрейдистское.

Он откинулся на спинку стула и сдвинул брови.

– Думаю, дело в том, что вы заботливая и добрая. Вчера вы были просто незаменимы для Серены.

Комплимент был ей приятен.

Уинни краем глаза посмотрела на него – он с загадочным выражением следил за ней.

– У меня есть такая особенность… – она засмеялась, – пофантазировать, представить себя… – Она засмеялась: – Не слушайте меня! Я люблю поболтать.

– Я этого не заметил. Лучше расскажите о ваших фантазиях.

– Хорошо, но только услуга за услугу, зуб за зуб, мера за меру. Договорились?

Ей необходимо найти общие точки соприкосновения с этим человеком. Она готова испробовать все, что угодно.

Чувственные губы Ксавьера дрогнули в улыбке.

– Я знаю смысл всех этих выражений. Вам хочется узнать, к каким женщинам меня тянет?

– Да.

– К жестоким.

Уинни еле удержалась, чтобы не открыть рот.

– А какое удовлетворение получаете вы, общаясь с жестокими женщинами?

– Никакого удовлетворения. Просто разочарование.

О боже, ну и парочка они. Но, конечно, не пара в обычном смысле.

– Ну, тогда… вы вдвойне защищены, да? Вы не безнадежный неудачник, а я уж точно не жестокая женщина.

– Совершенно верно.

– Но теперь я должна спросить: почему? Почему вас тянет к жестоким женщинам?

Он долго разглядывал свои руки.

– Я вырос в очень богатой семье. Вы ведь это знаете?

Так… понимание устанавливается.

– Всю вашу жизнь вам потворствовали – раболепствовали, как говорят, – из-за вашего богатства и положения. Поэтому жестокие женщины вас… взбадривают?

– Частично это так. То, что они мне не потворствуют, как вы выразились, всегда дает мне ощущение того, что им безразличны мое богатство и положение в обществе. Но это обманчивое впечатление… ширма. Я рано выучил этот урок.

Она знала, что Ксавьер развелся, его брак продлился всего два года. Его жена была жестокой?

Уинни чувствовала, как часто бьется у нее сердце.

– Я знаю нескольких очень жестоких женщин. Хотите, я познакомлю вас с ними, пока вы живете здесь, на Золотом Берегу?

– Нет, благодарю. – Он даже вздрогнул.

Уинни не могла объяснить себе, почему от его отказа ей стало легче дышать.

– А теперь расскажите мне о ваших фантазиях.

– А-а, это. – Уинни засмеялась. – У меня было тайное желание стать необузданной женщиной – роковой женщиной, которая атакует высоких, смуглых, темноволосых и страшно опасных мужчин.

– Опасных? – Он приподнял бровь.

– Не криминально-опасных. Но, знаете, таких вот бесшабашных, пиратов, повес.

– И что бы вы делали с этими… пиратами?

– Крутила бы легкомысленные романы, ударилась в разгул, а потом бросала их не оглянувшись.

Он развел руками:

– Тогда почему вы так не поступаете?

Она посерьезнела и заправила за уши волосы.

– Потому что, как бы я ни старалась, я всегда оказывалась загнанной в угол с каким-нибудь чересчур ранимым поэтом или художником, который ищет бесплатную постель, бесплатный обед и маму в придачу. Пришлось посмотреть в лицо жестокой правде, Ксавьер. Во мне нет ни капли роковой женщины. – Уинни пожала плечами. – Я, по сути, хорошая, приличная девочка. – И вздохнула.

– Разве это плохо?

– И вы еще спрашиваете? – А поскольку он уставился на нее, она добавила: – Вы когда-нибудь встречались с хорошими девочками?

Он нахмурился:

– Нет.

– И знаете почему?

– Я… – Он не договорил.

– Потому что они скучные! Потому что напоминают вам о вашей матери. А кто хочет ходить на свидания с собственной матерью? Никто. За исключением… – Она выразительно подняла брови.

– А-а… – Он кивнул. – За исключением этих ваших поэтов и художников?

– Точно.

Он продолжал на нее пристально смотреть, отчего у нее внутри все сжалось. Когда же он открыл рот, чтобы что-то сказать, она заявила:

– Я должна составить отчет.

– Вы уже рассказали ему о нас? – спросила на следующее утро Тина.

Уинни чуть не оступилась на лестнице и ухватилась за перила.

– Не было времени… и случай не подвернулся.

И направилась в конференц-зал. Ей нужно время, чтобы подготовить почву и осторожно изложить Ксавьеру свою политику в отношении персонала.

Но, едва увидев Ксавьера, поняла, что сегодняшнее утро не подходит для этого разговора – он был чернее тучи.

– Доброе утро, Ксавьер.

– Доброе утро, Уинни.

По крайней мере, он поздоровался как полагается, а не стал рявкать, задавая вопросы и отдавая приказы, стоило ей войти в конференц-зал. Уинни поставила ноутбук на стол и включила кофеварку на буфете. Кофе никогда не помешает. Вскоре веселое бульканье и бодрящий запах заполнили комнату.

– Серена Гладстон позвонила утром, чтобы поблагодарить за огромный букет цветов. – Уинни улыбнулась ему через плечо. – Это очень любезно с вашей стороны, Ксавьер. Ее сегодня перевозят в больницу поближе к ее дому. Она чувствует себя намного лучше.

– Хорошие новости.

Приготовив кофе, Уинни поставила перед ним кружку.

Он сел во главе стола, прокашлялся и протянул ей пачку бумаг:

– А теперь скажите мне, что это такое?

Уинни села рядом справа от него.

– Это – отчет, который вчера я написала для вас.

– И вы переслали его мне поздно ночью… очень поздно.