НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 22 - [69]

Юханссона такое распоряжение Боярского даже обрадовало. И на то была причина. Он давно работал программистом при силовых установках, но о том, как действует линия защиты по форме «тревога-один», знал лишь по книгам да учебным голофильмам. За всю свою жизнь подобную программу он в компьютеры не запускал. Не было повода. Зато теперь… Случай редкий, небывалый!

— Не беспокойтесь, — ободряюще улыбнулся он Боярскому. — Уж мы все сделаем как надо!

Тот на прощанье кивнул программисту и двинулся дальше. Иногда он останавливался перед распахнутыми воротами и задумчиво глядел вдаль на мертвый ландшафт, простиравшийся вокруг этого крошечного обжитого уголка. Даже не обжитого, а всего лишь занятого временно под жизнь. Надолго ли? Мы арендаторы, подумал вдруг Боярский. Мы никого не спрашиваем, но принимаем в расчет законы, которые впоследствии, быть может, доведется чтить. И по этим законам платить сполна. Мы арендаторы без срока. Потому что он может кончиться для нас в любой момент. Мы об этом стараемся не думать и уповаем на что-то, надеемся, верим, мечтаем… А в принципе, если разобраться, мы уповаем только на себя. На свой рассудок.

Закончив обход, он вернулся на звездолет. В отличие от остальных его не тянуло долго оставаться снаружи. Чистейший воздух, ласкающие ветерки, благодатное тепло, мир, которому словно на роду написано стать со временем второй Землей, — как это прекрасно! Умом Боярский это видел, принимал. Но тревога все не проходила. Напротив, странная антипатия ко всему, что было здесь, только глубже пускала губительные корни. Особенно теперь, когда он распорядился произвести проверку линии защиты. Откуда это чувство? Может, оттого, что этот мир действительно чужой, как ни старались увидать в нем черты — пусть пока очень смутные — Новой Земли? И никогда родным не станет?..

Боярский силился понять, разобраться, и в какой-то момент ему показалось, что он нашел ответ. Новая Земля… Второй дом во Вселенной… Ведь еще никто и никогда не отправлялся жить в Далекий Космос, Одра будет первым поселением вне обжитого мира. Форпост… Сумеют ли люди сохранить здесь в неприкосновенности все то, чем одарила их Земля? Ведь для себя и одарила! Иное постигается лишь в непосредственном контакте с ним. Вот здесь — иное. Как себя люди поведут? Столкнувшись с неизвестным, почувствовав себя незваными, полезут напролом и искромсают Одру, безумно впихнут а энтропийную ловушку, сами силясь выжить?.. Да, жить на далеких рубежах… Там все другое. Сохранит ли человек себя? Или — все гораздо проще, и нечего голову ломать? Обживать-то будут мертвый мир! А он беззащитен, не то что живой. Кто осудит, если воспользоваться правом сильного? Разве может быть какая-то мораль по отношению к камням, к воде, ветрам?! К ним — нет. Но по отношению к себе, желающему все очеловечить, есть она! Никто не в силах точно указать: вот день и час, начальные, и с этих пор нам позволительно не только изучать, но заселять и изменять… По образу своему и своей приспособленности. Никто не скажет: мы готовы, все. В пределах дома, может, и готовы. А вне его? Как точно знать, чтобы потом не ошибиться?

Раздался гудок внутренней связи, и экран видеофона засветился. Боярский увидел встревоженное лицо Панкова, молодого стажера из группы биологов.

— Я не помешал?

— Нисколько. Что-нибудь случилось?

Несколько секунд Панков напряженно молчал, как бы подыскивая верные слова. Или просто пытался побороть волнение?

— Видите ли… Я бы хотел вам кое-что показать…

— Так за чем же дело? — подбодрил его Боярский.

— По видеофону нельзя… Ну, словом, не то будет впечатление.

Боярский сокрушенно хмыкнул. Ох уж эти стажеры! Вечно у них какие-то сенсации, невероятные открытия… Славный народ, только уж слишком шустрый… А может, это я старею?

— Ладно, заходите. Прямо сейчас. Если, конечно, срочно…

— Не то слово! Бегу! — выпалил с экрана стажер и отключил свой аппарат.

Минуты через три дверь в тамбуре щелкнула, и на пороге возник Панков. В руках бережно, точно хрупкую бумажную игрушку, вошедший держал маленький букетик цветов. Небесно-синих, похожих на фиалки.

Панков проследил за взглядом Боярского и утвердительно кивнул.

— Вот это я и хотел вам показать.

За этим крылся какой-то подвох, Боярский чувствовал. Но что же именно? Ведь цветы как цветы. Такие щемяще земные…

— Где вы их взяли? — спросил он тихо. — И почему именно ко мне?

— Я их нашел здесь. Возле звездолета. Выходил со Станции и вдруг смотрю…

— Ну-ка, расскажите все по порядку. Да не стойте посреди комнаты, садитесь!

Панков послушно сел, положив букетик к себе на колени. Мало-помалу его возбуждение начало передаваться и Боярскому.

— Ну! — не выдержал он. — Говорите же что-нибудь! Как эти цветы попали на Станцию?

— Не знаю, — пожал плечами Панков. — Они просто росли… Я сначала глазам своим не поверил, а потом подумал: ведь планета мертва и никаких цветов на ней не может быть.

— Естественно, — криво усмехнулся Боярский. — И все же…

— Да, — просто, как-то буднично ответил Панков. — Невозможно, а есть. Представляете?! Тут я к вам и побежал.

— Ничего себе сюрприз, — прошептал Боярский. — Или это сенсация, приятная во всех отношениях, или…