Незримый мост - [15]

— Но не нам!

— Да, вы правы, товарищ майор, не нам! Жаль, что товарищ Кустов не зафиксировал рассказы тех, кто первыми увидели Аню.

— Разрешите доложить, — сказал Саша, — рассказ кузнеца Федора Седых, одного из двух братьев, первыми увидевших Анечку, мною записан.

— Прекрасно! Благодарю вас, товарищ Кустов. Продолжаю свой рассказ! Через три часа с момента исчезновения на дворе скотной фермы, находящейся — прошу запомнить эту цифру — в пятнадцати километрах от Н…ска, бык неожиданно и совершенно необъяснимо очутился здесь, возникнув — я не могу подобрать другого слова — в запертом кабинете. При этом окно и обе двери остались невредимыми, чего нельзя сказать о мебели, которую разъяренный бык переломал почти всю. Когда я, с целью выяснить причину внезапного грохота, хотел открыть дверь и повернул ключ, бык ударил в нее головой с такой силой, что я был отброшен к окну и у меня оказались сломанными два ребра, что и подтвердил рентгеновский снимок. Быка пришлось пристрелить, так как он угрожал жизни людей. Выстрелили шесть человек сразу.

— Странно, что все шесть пуль прошли навылет, — заметил майор.

— Этого никак не могло случиться, — сказал Кузьминых.

— Могло не могло, а шесть пуль — вот они! — Майор указал на пол, где по-прежнему лежали шесть кусочков свинца.

Никто ничего не сказал.

— Итак, вы перечислили пять происшествий. Шестое, по-видимому, — ваше исцеление и таинственная завеса, когда вы лежали на кушетке? — спросил подполковник.

— Совершенно верно! Ну, а седьмое — это вторичное исчезновение быка, на этот раз не живого, а мертвого. И удивительный факт, что из его тела выпали все шесть пуль.

— Не согласен с вами!

— С чем именно, товарищ капитан?

— С тем, что отсюда исчез мертвый бык. Вы сами не так давно провели аналогию между исчезновением отсюда быка и вашим исцелением в поликлинике.

— Разделяю вашу точку зрения, но я просто перечислил факты, без каких-либо выводов.

— Я могу добавить еще один факт, — сказал Саша. — Правда, он не установлен с такой же достоверностью, как первые семь. Наш кот Белка, видимо, находится в Фокино. Это так и должно быть, если вспомнить, что он исчез в одно время и почти что в одном месте с Анечкой. Исчезли в одном месте и появились s одном. Кота видели в деревне, и, судя по описанию, это именно Белка. Выходит, что мы имеем четыре случая, когда исчезнувшие вернулись в целости и сохранности, но почему-то именно в пятнадцати километрах на запад от места исчезновения.

— Почему четыре? — спросил подполковник. — Нам известны только три случая “возвращения”, как вы говорите.

— Я немного забежал вперед, — сказал Саша. — Пока, действительно, три. Но для меня несомненно, что вторично исчезнувший бык через три часа появится в Фокино. Только в Фокино и нигде больше. И мне кажется, что следовало бы предупредить об этом фокинский сельсовет. Бык может оказаться в еще большей ярости, чем был у нас.

— Он же мертв!

Саша не успел ответить. Зазвонил телефон.

Аксенов снял трубку. Он слушал спокойно, изредка роняя обычные в телефонных разговорах реплики, вроде: “Так!”, “Да”, “Понимаю!”.

Потом все увидели, как начальник Н…ской милиции взволнованно приподнялся в кресле.

— С этого надо было начинать, — сказал он. — Приметы? Так, спасибо!

Он положил трубку и медленно обвел взглядом присутствующих, задержавшись несколько дольше на лице Саши Кустова.

— Бык, — сказал он, — не появится через три часа. Он уже появился, и именно в Фокино, как вы правильно догадались, товарищ Кустов. — И добавил после небольшой паузы: — По всем приметам это наш бык, живой и здоровый!

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ,

в которой заканчивается первый день н…ских событий — двенадцатого января

Эффект последних слов капитана Аксенова получился потрясающим.

Все невольно вскочили со своих мест. Сила, вылечившая начальника Н…ской милиции, оживила и быка, так же ставшего жертвой действия этой силы. Во всем, что происходило в этот знаменательный день, явственно ощущалась разумная воля.

— Здесь видна рука человека, — сказал капитан из района.

— Если под словом “человек” разуметь вообще разумное существо, то вы правы, — сказал Саша. — Виден разум, но уж конечно не наш, не земной.

— Откуда вы это взяли?

— Такой вывод напрашивается. Говоря, что здесь видна рука человека, вы имели в виду человека Земли, но не обратили должного внимания на очень важное обстоятельство.

— Какое?

— На то, что убитый бык, пролежавший здесь, в этом кабинете, мертвым не менее двух часов, оказался жив. Я не знаю, существует ли у животных клиническая смерть, но если и существует, то два часа — это слишком много.

— Молодой человек абсолютно прав, — сказал врач-эксперт.

— И еще, — продолжал Саша возбужденно, — самый факт оживления быка, ставящий его как бы на одну доску с человеком я имею в виду исцеление капитана Аксенова, — не вяжется с психологией земных разумных существ, с нашей человеческой психологией. Я уверен, что ни один ученый не стал бы при таких обстоятельствах оживлять быка.

— И это верно! — одобрительно сказал врач. — Ваша мысль развивается логично.

— Оживление через два часа, а может, и больше, после смерти показывает более высокий уровень развития науки, чем у нас. А оживление именно быка — иную, чем у нас, психологию тех, кто совершил оживление.