Незримый фронт Отечества. 1917–2017 - [226]

Разведчикам, работавшим в Ровно и в других городах, категорически запрещалось сотрудничать с любыми другими подпольными организациями, которые не были связаны с отрядом. Отправляясь в город, они оставляли свою одежду, оружие, документы на «маяках» — надежных партизанских точках в нескольких километрах от Ровно. При малейшей опасности разведчиков выводили из города. Ни одна радиограмма не отправлялась из самого отряда: радистки под охраной автоматчиков уходили от стоянки на много километров.

Отряд «Победители» под командованием Медведева уничтожил более 12 тысяч немецких солдат и офицеров, в том числе 11 генералов.

Последним своим боем Медведев командовал весь израненный, сидя на стуле. По свидетельству других источников — лежа в повозке. Команды передавал через нескольких связных.

Неожиданно Медведева отозвали на Большую землю. Он не мог понять, как там узнали о его болезнях. Только через несколько лет Дмитрию Николаевичу в этом призналась его радистка — Лида Шерстнёва: она (единственный раз) нарушила приказ командира и передала в Центр радиограмму о мучивших его ранах.

В Москве Медведева немедленно поместили в госпиталь. Раны подлечили. Но выяснилось, что у него поврежден позвоночник. Это означало, что Медведев, человек солидного веса и роста, не сможет прыгать с парашютом. Но Дмитрий Николаевич прыгал.

Новая его командировка состоялась уже после освобождения нашей страны от немецко-фашистских захватчиков. Медведев уезжал в Литву на несколько недель, а пришлось пробыть там около полугода. Националистическое движение в Прибалтике предполагалось подавить быстро, лихим наскоком. Но Дмитрий Николаевич сразу понял, что здесь это не получится. Пришлось обратиться к опыту борьбы с Бандерой и Мельником. Немало литовцев поддерживали националистов: кто сознательно, кто под страхом смерти. Тех, кто сочувствовал Советам, националисты убивали. Медведев вступил в борьбу с бандой Мисюнаса, по прозвищу Зеленый черт, который считался абсолютно неуловимым. Гестаповец Мисюнас стремился подчинить себе целые районы: и отдаленные, и лесные. В такой ситуации без верных людей и проводников отрядам Красной армии делать было нечего.

Дмитрий Медведев вернулся к прежней чекистской практике — стал налаживать отношения с местным населением, внедрять в окружение Мисюнаса своих людей. Постепенно радисты Медведева засекли все передатчики Зеленого черта. Его банды несли потери, и он уходил далеко в леса. И, как в прежние боевые времена, Медведев взял бандитов в кольцо. Ему не было резона вступать в бой в лесной чаще: один за другим выманивал он отряды бандитов поближе к хуторам, партизаны их окружали, брали в плен и разоружали. Выяснилась и причина неуловимости Мисюнаса: гестапо оставило ему деньги, фальшивые документы и оружие. Перед отступлением гитлеровцев Зеленый черт установил связи с националистическим подпольем, в его бандах сражались и немцы, которым не было иной дороги, как на эшафот. Этот эшафот и приготовил для них Дмитрий Медведев.

В 1946-м Д. Медведеву пришлось уйти из органов. Формально причина была все та же: полковник Медведев демобилизован по состоянию здоровья. Может, и к лучшему? Новый министр НКВД Абакумов принялся сажать и расстреливать тех, кто сидел или был в опале до 1941 года и кого не убили немцы. Переживал Медведев тяжело, однако выдюжил.

Страна зачитывалась его книгами «Это было под Ровно», «Сильные духом». Школьники сбегали с уроков, а студенты с лекций, чтобы послушать медведевские передачи по радио: тогда впервые и прозвучали имена Кузнецова, Приходько, Цессарского. После того, как Медведев написал книгу о винницком подполье «На берегах Южного Буга», началось невероятное: недобитые бандеровцы объявили медведевцев предателями, бандитов же и их прихвостней превозносили. НКВД хранил непонятное молчание, а вот некоторые газеты травлю поддержали.

14 декабря 1954 года в своей московской квартире в Старопименовском переулке Медведев говорил об этом с боевым другом Валентиной Довгер. Валя вышла на кухню сварить кофе, когда же вернулась — Медведев был мертв. Не выдержало сердце.

(Улицу, где жил и умер Медведев, назвали его именем, а недавно переименовали. Простите, Дмитрий Николаевич…)

Думал я, что ничего нового о Медведеве уже не отыщется. Но повезло. Так бывает нечасто. Иногда, по прошествии лет, находят меня родственники героев моих книг и фильмов. Не скрою — приятно. Значит, читали, приняли и, преодолев понятное стеснение, решили поведать нечто новое о родителях.

Разыскал меня и Медведев-младший. Договорились о встрече, и когда Виктор Дмитриевич появился в моем кабинете, чувство было такое, будто заглянул в гости сам знаменитый разведчик. Сходство поразительное!

— Об этом говорят многие, — улыбнулся Виктор Дмитриевич. — Похож. Горько, что отец ушел так рано, в 1954-м, было ему всего-то 55 лет, я родился в 1947-м. Был совсем мальчишкой, но детские годы, общение с отцом запомнились. Папа, уже в отставке, работал дома, а я учился в школе, в двух шагах от дома, и много времени мы проводили вместе. И мама моя, от которой у папы секретов не было, часто о нем рассказывала. Не претендую на роль историка или единственного свидетеля. Пришел к вам, чтобы показать вот эти рисунки. Когда моя мама весной 1968-го, уже после ухода отца, лежала в госпитале КГБ на Пехотной, подошел к ней интеллигентный немолодой человек. Узнал, что она — вдова Героя Советского Союза Дмитрия Медведева. Оказалось, знаменитый нелегал Рудольф Иванович Абель. Подарил маме четыре миниатюры, вот, видите, на одной даже посвящение «Татьяне Ильиничне Медведевой и сыну Виктору от почитателя Вашего отца и мужа. 25.ΙV.68. Р. И. Абель». Больше сорока лет прошло, и мамы моей нет, а рисунки храню.