Незримый фронт - [11]
Николай Семенович внимательно слушал сидящего перед ним на стуле некоего Нестерова Павла…
— В ту мартовскую ночь 1919 года, — рассказывал Нестеров, — мы вместе с офицером контрразведки вышли из штаба Анненкова, сели на лошадей и выехали из села Уч-Арал. Было темно. Дул известный в этих местах «евгей». К счастью, он уже не был холодным…
— Вы поменьше говорите о погоде, переходите к делу, — заметил Николай Семенович.
— Мы ехали до города Капала, где стоял сильный гарнизон анненковских войск. По дороге я выполнял обусловленную между нами роль коновода и денщика.
— А дальше что? — спросил Николай Семенович.
— В ту же ночь, — ответил Нестеров, — он провел меня через последние сторожевые посты и я ушел.
На вопрос следователя, что конкретно сделал для разведки белых, Нестеров долго не отвечал…
— Ну что ж, долго еще будем ждать? — спросил Николай Семенович.
— Я собирал сведения о руководящих партийных и советских работниках, — нехотя ответил Нестеров и снова замолк. Он то краснел, то бледнел. Глаза его беспокойно бегали. Потом он вдруг весь обмяк и… заплакал.
— Для чего вам нужны были эти сведения?
— Руководители восстания, которое здесь готовится, должны были убрать с пути этих людей в первую очередь, — прерывающимся голосом ответил Нестеров.
— Кого вы знаете из руководителей восстания? К кому вы шли? Кто должен был получить у вас собранные сведения? — один за другим задавал вопросы Николай Семенович.
Опять наступило молчание. Наконец задержанный с трудом выдавил из себя:
— Полковник Бойко. К нему шел.
Возвратясь с допроса в камеру, Нестеров долго еще ворочался на жестком матраце и думал. Ему не спалось. Да и было от чего. А ну как узнают чекисты, что он много раз принимал участие в грабежах мирного населения и насилиях.
В кабинете Николая Семеновича керосиновая лампа погасла только с рассветом. Он и другие члены коллегии почти не покидали здания ЧК. Проводилась операция по ликвидации заговорщической повстанческой организации полковника Бойко.
Этот вояка возвратился в Верный в начале 1918 года из Персии, где командовал казачьей сотней экспедиционного полка. Он быстро сориентировался в обстановке и, забыв, что совсем недавно каялся перед Советской властью, пошел вместе с местным контрреволюционным казачеством, а затем, спасая жизнь, бежал к Анненкову. Смышленого и изворотливого сотника там быстро заметили и стали отправлять в карательные экспедиции. Налеты на безоружных крестьян, осада Черкасской обороны вывели его, как он сам любил говорить, «в люди». Грозный атаман доверил ему первый приилийский кавалерийский полк, а когда с участием этого полка белые взяли город Капал, Бойко стал командовать здесь гарнизоном. Однако не удержал Капала. Все воинские части этого городка вынуждены были сдаться красным.
Попал в плен и Бойко. Его могли расстрелять. Он перетрусил. Но ему повезло: подоспела амнистия и Бойко уже второй раз получил свободу из рук Советской власти.
Посредничая при увольнении военнопленных, Бойко старательно выполнял распоряжения облвоенкомата, стремясь хоть немного обелить себя в глазах большевиков. Бывшие анненковские офицеры капитан Александров, поручики Покровский и Сергейчук помогли Бойко остаться на работе в военкомате. Там же пристроились и их дружки капитаны Кувшинов и Воронов.
После проверки показаний Нестерова Бойко был арестован.
— К этому времени, — рассказывал он на первом же допросе, — Александров, Покровский, Сергейчук сговорились между собой создать повстанческую организацию. Я работал вместе с ними. Мы часто собирались и, естественно, каждый раз обсуждали нововведения Советской власти. В один из таких вечеров капитан Александров и посвятил меня в задуманное ими дело…
Бойко, хорошо знавший семиреченское казачество и пользовавшийся авторитетом, встал во главе заговора.
Были образованы тайные повстанческие группы, объединившие хорошо вооруженных казаков Малой Алма-Атинской, Талгарской, Иссыкской, Тургенской, Джаланашской и других станиц Верненского и Джаркентского уездов.
— Время не ждало, — рассказывал Бойко. — Одного гонца за другим мы направляли к Дутову, а надежного контакта с ним все еще не было. Тогда я решил направить к Дутову недавно вовлеченного в организацию учителя Елисея Есютина, ехавшего в Джаркент по делам статистики.
— Ты, — говорил я ему, — доложи подробно о нашем деле. Расскажи, что на первое время мы имеем верных четыре сотни, а в нужный момент будет до двух тысяч сабель. Мне поручено Советами формирование казачьего полка. Думаю сделать его своим, решающей силой для главного удара…
Ликвидация вооруженных банд, созданных организацией Бойко, была поручена дунганскому полку.
Командир полка Масанчи только что вернулся из Москвы с Конгресса Коминтерна. Подтянутый, стройный, быстрый в движениях, он зашел в областную ЧК и сразу обратил на себя всеобщее внимание. Раньше он работал в особом отделе и знал почти всех чекистов.
Масанчи Магаз.
Друзья Магаза, обступив его, с любопытством спрашивали, где он достал необычное обмундирование, в котором появился из Москвы.
— В Москве, — отвечал Магаз. — И не только для себя, а и для всех своих ребят.
