Незримые поединки - [97]

Алекс после паузы осторожно приоткрыл дверь. Ни на кого не глядя, направился к Наталье. Она стояла на корме одна, спокойная и немного скучная.

— Где ты пропадал? — спросила насмешливо.

— К тебе никто не подходил? — не ответил он на ее вопрос.

— Нет, ревнивец несчастный, к сожалению, никто, хотя есть тут весьма симпатичные мужики.

— Я не об этом, — раздраженно сказал Алекс. — Где эти люди, которые… Ну наблюдали, когда я фотографировал?

— Ты что, Сашок? — Наталья называла его так, когда хотела обидеть. — Какие люди? Совсем ты плохой стал, голубок.

Алекс успокоился. «Нервы ни к черту», — остывая, подумал он.

Его командировка заканчивалась. Надо было побыстрее реализовать всю оставшуюся валюту. Видимо, придется снова прибегнуть к помощи Чичи.

Вообще-то Алексу не нравился этот заискивающе-наглый тип с манерами лакея. Алекс прекрасно понимал, что Чича относится к той группе людей, которых русские называют отщепенцами. Алекс всегда смеялся, когда Наталья называла Чичу «козлом».

И тем не менее помочь должен был именно этот «козел». Алекс договорился с ним по телефону о встрече в укромном уголке парка, где все аллеи и подходы просматривались как на ладони. Пакет с валютой примет Чича, а Наталья будет следить издалека, чтобы их не заметил никто из посторонних.

«Словно в детективе, — тоскливо думала Наталья по дороге к месту свидания. — И зачем, зачем я ввязалась в это дело?»

Встреча прошла, как и было запланировано. Алекс сидел на скамейке и курил. Рядом лежала папка скоросшивателя с надписью «Дело». Вряд ли кто мог догадаться, что в ней спрятана крупная сумма валюты.

В дальнем конце аллеи показался Чича. Он шел спокойно, приволакивая ноги, отмечал взглядом молодых встречных женщин. Вот он свернул на безлюдную боковую тропинку и подошел к скамейке, на которой сидел Алекс.

Из укромного места оба они были хорошо видны Наталье. Чича подошел к Алексу, прикурил у него и присел на другой край скамьи. Через минуту Алекс поднялся и пошел в направлении Натальи, а Чича, прихватив папку, медленно отправился дальше.

Наталья почувствовала, что замерзла.

Алекс проломился сквозь кусты, чмокнул ее в щеку и прошептал: «Как говорит Чича — «рвем когти». И облегченно засмеялся.

Они вышли к ближайшим домам и притаились в первом попавшемся подъезде. За углом дома они резко изменили направление.

Когда они вышли на широкую, ярко освещенную улицу, он взял ее под руку и сказал: «Это надо отметить. Пойдем к тебе?»

Они свернули в переулок. Дом был уже неподалеку, когда к ним подошли двое молодых мужчин. Уже по тому, как спокойно они себя держали, Алекс и Наталья все сразу поняли. Поэтому, когда мужчины предложили им пройти к стоящему неподалеку автомобилю, Алекс не стал возражать.

Позже в кабинете, сидя за столом, на котором были разложены бывшие при нем вещи, — советские деньги, полученные от Чичи, еще не реализованная валюта, блокнот с условными записями, проявленная фотопленка с многочисленными интересующими хозяев Алекса кадрами, он пытался спастись, вспомнив о международном сотрудничестве, говорил, что все люди братья…

Алекс вспомнил многочисленные предупреждения на родине и здесь, представил, как станет беден и презираем дома, где очень не любят проигравших, как оборвется его удачная карьера, как узнает жена о Наталье…

Он почувствовал крайнюю безысходность, дыхание перехватило, изнутри поднималась опустошающая тоска… И он заплакал.

Через пять минут Алекс уже давал подробнейшие показания, называл свои связи, партнеров по сделкам, одаривая каждого из них убийственными по сарказму и точности характеристиками.

Финал этой истории (имена действующих лиц изменены) закономерен. Алекс был вынужден досрочно покинуть Советский Союз. Чича и его лоботрясы-сообщники понесли заслуженное наказание. Наталья… Что ж, для Натальи эта история послужила горьким уроком.

А. Маренков КОРЯВЫМ ПЕРОМ АНОНИМА

В то утро сельский почтальон, как всегда, опустил в почтовый ящик А. Я. Корчагина, секретаря парторганизации колхоза имени Чапаева Семилукского района, корреспонденцию — газеты, журналы. Было среди них и письмо. Адрес на нем был выведен корявым, явно измененным почерком, отправитель не значился. Это не могло не насторожить. Что за письмо? Зачем и почему пришло в дом?

Анатолий Яковлевич с нехорошим предчувствием вскрыл конверт.

Неизвестный автор в грубой форме предупреждал Корчагина о расправе, предлагал «до первого сентября убраться из колхоза»…

Что такое?! Злая шутка? Неумная игра? И текст — что-то из тридцатых годов, кулацкие прямо-таки угрозы…

Анатолий Яковлевич нахмурился, позвал жену.

— Вот балуется кто-то, — неуверенно сказал он. — Видишь, переписали откуда-то…

Жена тоже прочитала, изменилась в лице.

— Да нет, Толя, что-то тут не так. Не похоже на баловство-то.

Снова, теперь вместе, перечитали письмо. Да, сомнений не оставалось: незнакомец от имени каких-то людей на полном серьезе требовал, чтобы секретарь парторганизации убирался из колхоза по-хорошему. Иначе…

— Обидел кого сильно? — спросила жена. — Может, несправедливо с кем-то обошелся, вот люди и…

— Нет, не припомню. — Корчагин пожал плечами. — Требую со всех одинаково — партийной дисциплины, хорошей честной работы… Думаю, кто-то дурно пошутил, под настроение. Ладно, не думай об этом.