Незримые поединки - [83]

Как только у дипломатов была изъята дружинниками фотопленка, настроение их резко изменилось, они выглядели явно подавленными. Перрой стал просить рабочих отдать им пленку либо засветить ее, оба они умоляли не поднимать шума и замять инцидент.

После составления акта рабочие предложили «туристам из Риги» покинуть для начала район завода.

Пусть не покажутся читателям действия названных здесь мистеров «дипломатов» такими уж примитивными.

Представители спецслужб США буквально по крохам собирают интересующую их информацию. Не случайно Перрой и Буш ринулись в такой вот отчаянный вояж по предприятиям города. Но, как мы убедились, они явно просчитались. Противоправные действия военных дипломатов были зафиксированы и пресечены советскими людьми — рабочими и служащими, проявившими высокую политическую бдительность.

Иной стиль сбора шпионских сведений продемонстрировал английский «стажер» Даниел Стоббарт. Он не предпринимал поначалу ничего такого, что могло бы обратить на него внимание сокурсников, студентов университета. Наоборот, старался раствориться в общей массе иностранных стажеров, делал вид, что увлечен русским языком и ничем иным, что всерьез стремится овладеть синтаксисом и словарным запасом, что тонкости произношения и хитрости ударения — вот главная и единственная его забота. Но скоро выяснилось, что это далеко не так, что это было хорошо продуманным прикрытием, все той же «крышей», обеспеченной Стоббарту его хозяевами из западных спецслужб.

Стоббарт тщательно, исподволь готовился к выполнению задания. За дело взялся не сразу, а осмотрелся в Воронеже, пообтерся, приобрел карту города, изучал его вдоль и поперек, посвящая 3–4 часа в день занятиям физкультурой, кроссам. За полгода Стоббарт побывал в разных концах города — бегал даже на Новую Усмань, и по Курскому шоссе, и в сторону Острогожска… И никогда не говорил своим соотечественникам, куда именно собирается он в этот день, долго ли будет отсутствовать. Он жил замкнуто, он не имел права посвящать кого-либо в тайные свои намерения.

В одном из воронежских магазинов Стоббарт приобрел рабочую куртку с наклейкой «Минмонтажспецстрой», неказистую шапку-ушанку, сетку-авоську, в которую намеревался положить бутылку водки и что-нибудь из закуски. Потом он передумал, от водки отказался, решил, что для отвода глаз хватит и двух буханок хлеба. Маскарад получился убедительным: рабочий-строитель завернул после смены в магазин, купил хлеб, идет домой.

Стоббарт выходил «на пробу», бродил по улицам Воронежа, терся в магазинах, в очередях. Да, никто не обращал внимания на молодого парня, завернувшего в гастроном, стоявшего на остановке троллейбуса и сидевшего на скамейке в сквере… Кажется, можно было браться за дело.

27 марта 1984 года он появился в районе Песчаного лога. Был слякотный холодный день, легкий туман доедал остатки снега, под ногами чавкало. Стоббарту не хотелось следов: по Песчаному логу он шел осторожно по выложенной камнями дорожке. У кирпичной стены-памятника, где в сорок втором фашисты расстреляли 450 ни в чем не повинных воронежцев (36 из них дети), Стоббарт остановился, оглянулся. Все, кажется, спокойно, никого. Лишь ветер шумит в голых ветвях берез да где-то в близких гаражах бьют по железу…

Стоббарт поднялся на могильный курган, побродил с равнодушным лицом среди плит. Какое ему дело до их имен? Важно, что они мертвые…

Он вплотную приблизился к ограде, за которой уже хорошо было видно интересующее его промышленное предприятие.

Но в тот день он ничего больше не сделал. Стоббарт, хорошо проинструктированный хозяевами, действовал точно по инструкции — на сегодня хватит.

На следующий день, 28 марта, он снова был на том же месте. Теперь он действовал решительнее: подошел к ограде, раздвинул проволоку, мышью скользнул под нею. Он быстро пересек асфальтовую дорогу, стал за кустом. Никого. Тихо.

Стоббарт выбрался из укрытия, легкой походкой двинулся по шоссе в направлении предприятия. Со стороны можно было подумать, что он один из рабочих, что идет по вполне естественному поводу… Рабочий как рабочий: куртка, шапка, сетка с хлебом.

Теперь интересующие Стоббарата образцы промышленной техники были хорошо видны. Еще двести — триста метров, вон до того перекрестка дорог, и можно будет снимать. Для этого надо лишь приподнять полу куртки, японский фотоаппарат «Мамия-V» сделает свое дело.

Он приподнял полу куртки, ощутил, как мягко клацнул затвор фотоаппарата. Теперь еще несколько шагов вперед…

Дальнейшие события выразительно описал в своей статье корреспондент «Литературной газеты» Б. Крымов («ЛГ» от 4 июля 1984 года):

«На него (Стоббарта. — В. Б.) обратили внимание рабочие. Впрочем, об этом лучше скажет слесарь Виктор Чесноков:

— В тот день я вместе с другими рабочими — Успенским, Новиковым и Кондрашовым — осматривал теплохозяйство котельной. Проверяя трубы, мы примерно в половине двенадцатого подошли к месту стоянки техники. Там оказался неизвестный нам человек в простецкой одежде, который наблюдал за передвижением машин и, как нам показалось, делал какие-то заметки. Обернувшись и заметив нас, он сначала побежал в лесопосадки, но потом замедлил бег. Мы с Успенским побежали за ним. Остановили его, спросили, кто он такой и что здесь делает…»