Незнакомка в зеркале - [40]

Он садится рядом со мной.

Я снова смотрю на фото. Мой взгляд привлекает жемчужное ожерелье. Я его помню. Это мамино. Больше мне от нее ничего не осталось. Рука сама собой тянется к шее.

– Жемчуг. Оно мамино?

Он ободряюще улыбается:

– Верно. Ты начинаешь вспоминать.

Визуально я их не помню, но сейчас, при взгляде на фотографию, я вспоминаю, что надела на свадьбу мамин жемчуг. Смотрю на Джулиана:

– Психиатры говорили, что, если я найду дорогу домой, знакомое окружение может помочь мне вспомнить. Я думала, они лишь дают мне фальшивую надежду, но, возможно, они были правы.

Чувствуя, как внутри меня растет радостное возбуждение, я набираюсь храбрости и задаю вопрос, на который отчаянно хочу получить ответ:

– Джулиан, почему я пыталась покончить с собой?

Он вздыхает:

– Ты уверена, что хочешь узнать об этом прямо сейчас? Может, сначала освоишься тут как следует?

Я качаю головой:

– Мне нужно знать.

Он садится нога на ногу и плотно сжимает губы.

– Из года в год ты неоднократно срывалась и восстанавливалась. Как я уже сказал, когда мы познакомились, ты проходила лечение. Ты была замужем и подвергалась насилию.

Ошарашенно смотрю на него:

– Что? Я была замужем еще раньше?

35. Эддисон

Джулиан мрачнеет.

– Да, ты была замужем пять лет. Твой муж не был хорошим человеком, Кассандра. Он был жесток и физически, и морально, – он смотрит на меня долгим взглядом, в котором читается жалость. – Так бывает. С тобой были жестоки в приемных семьях, и это была твоя реальность. Но потом тебе стало лучше. Когда мы с тобой поженились, ты оставила все это позади и хотела начать жизнь с чистого листа.

Меня накрывает паника. Я уже не уверена, что хочу все узнать прямо сейчас. Тем не менее продолжаю допрос:

– Где мой бывший муж?

Мне вдруг приходит в голову, что он мог быть причиной моей амнезии. Может, он за мной вернулся.

Джулиан машет рукой:

– Слава богу, он давно уехал из города. Понятия не имею, где он сейчас, я просто рад, что он убрался из твоей жизни и оставил тебя в покое.

Значит, у меня был муж до Джулиана. Звучит невероятно, я будто слушаю рассказ о жизни кого-то другого, а не о своей. Та безликая фигура, которая на секунды агрессивно вторгается в мое сознание, – неужели это и есть мой бывший муж?

– Мы хотели завести детей, но твой диагноз не позволил. В первом браке у тебя несколько раз случался выкидыш, и у тебя обнаружили несостоятельность шейки матки.

Он наклоняется вперед и сочувственно смотрит на меня:

– Ты точно хочешь слушать об этом сейчас?

Я впиваюсь ногтями себе в ладонь и, проведя языком по верхней губе, чувствую соленый привкус пота. Слово «несостоятельность» звучит грубой издевкой. Несостоятельный мозг, несостоятельная матка – что мое тело может сделать нормально?

– Да, продолжай.

– Вот из-за этого мы и наняли суррогатную мать – чтобы она выносила Валентину.

Я откидываюсь на спинку стула. Вспоминается настойчивая просьба Гэбриела сделать анализ ДНК.

– Но яйцеклетка была моя, так? Не суррогатной матери?

Он удивленно вскидывает голову и округляет глаза:

– Да, твоя яйцеклетка и моя сперма. Но ты ужасно ревновала к женщине, которая вынашивала плод. Вообразила, что я в нее влюблен, что мы плетем заговор против тебя. Тогда ты и начала принимать лекарства.

Спутанные мысли теснятся в моей голове, я не успеваю осознать все, что на меня свалилось. Где-то существуют мой бывший муж с пробелом на месте лица и суррогатная мать моего ребенка. Слишком много всего за раз. Я поднимаю руку:

– Остановись, пожалуйста. Ты прав. Мне нужно сначала все это переварить.

Обхватываю голову руками, пытаясь подавить тошноту. Сделав несколько глубоких вдохов, поднимаю глаза на Джулиана:

– А та женщина общается с Валентиной?

Он выпячивает подбородок с таким видом, что мне становится страшно:

– Нет.

– Где она?

Он встает и подходит к окну.

– Сейчас продолжать бесполезно. Давай будем двигаться шаг за шагом.

Джулиан оборачивается и добавляет:

– Я попрошу няню Валентины подержать ее у себя еще несколько дней. По-моему, ей еще рано приезжать домой. Тебе нужно немного больше времени.

Я смотрю на свои руки, стиснутые на коленях, и спрашиваю, не подымая глаз:

– Что случилось с этой женщиной, Джулиан?

Он вновь смотрит в окно.

– Расскажу, когда ты будешь готова. Обещаю, что тогда я расскажу тебе все.

Я обдумываю его слова:

– А если я никогда не буду готова?

Он возвращается ко мне, наклоняется и кладет руку мне на колено.

– Думаю, тебе лучше попробовать вспоминать самой, а не только слушать меня. Гипноз иногда помогает. Когда почувствуешь, что готова, мы попробуем.

Я выпрямляюсь и смотрю ему прямо в глаза:

– Я готова. Прошло два года, я не хочу больше терять ни дня.

36. Эддисон

Вокруг нет ничего знакомого. Я все еще жду, что хоть что-нибудь запустит работу памяти, но пока тщетно. Я просмотрела все фотоальбомы, разглядывая Валентину – дочь, которую не помню. Сегодня к вечеру няня привезет ее домой, и мы увидимся впервые с тех пор, как я приехала. Я нервничаю и переживаю: как бы она не догадалась, что чужая для меня. Джулиан уверяет, что лечение, которое я начну со следующей недели, поможет мне вернуть воспоминания, потому он и не стал рассказывать мне все. Я согласна, что важнее попытаться вспомнить остальное самостоятельно, чем заставлять его пересказывать мою жизнь в деталях. Только так я смогу определить, точны ли мои воспоминания или я думаю, что вспомнила, а на самом деле опираюсь на сказанное ранее. И все же я благодарна за короткую отсрочку перед тем, как мне раскроются вещи, которые, подозреваю, будет трудно принять.