Незнакомцы на мосту - [118]

— Вы говорите по-немецки? — спросил он меня на английском языке.

— Очень плохо, — ответил я.

— Хорошо, — сказал он, — нам обоим будет легче говорить по-английски.

Он пригласил нас в кабинет и, усевшись за стол, жестом предложил нам сесть. За время пребывания в комнате, в течение целого часа, никто из так называемой семьи не проронил ни слова, если не считать, что дочь ответила утвердительно, когда ее спросили, может ли семья снова прийти сюда для второй встречи в будущий понедельник.

Я начал разговор с Шишкиным, пояснив ему, что я адвокат и занимаюсь частной практикой, что у меня много неотложных дел и что для поездки сюда пришлось пойти на известные жертвы в смысле своего времени. Я сказал, что должен зарабатывать семье на жизнь и не могу долго оставаться в Берлине, поэтому мне необходимо получить ответ на мои предложения как можно быстрее.

— Да, — сказал Шишкин. — Мне это вполне понятно.

По-английски он говорил безукоризненно.

Он спросил меня, как я доехал из Нью-Йорка в Берлин и не доставила ли мне каких-либо неприятностей погода. Я ответил, что по роду своей адвокатской деятельности мне почти ежегодно приходится бывать в Лондоне и что я прибыл туда на гражданском воздушном лайнере. Через несколько дней я вылетел в Берлин на специальном военном самолете, предоставленном мне руководством страны. Я добавил, что способ передвижения и поездка в Берлин окольным путем планировались для того, чтобы место моего пребывания было известно лишь очень немногим высокопоставленным правительственным служащим.

— Где вы остановились в Западном Берлине? — спросил он.

Я ответил, что миссия США поместила меня в частном доме, но я не знаю ни его адреса, ни местонахождения.

— Г-н Шишкин, — сказал я, — я приехал в Берлин только по одному делу. Один восточногерманский адвокат, по имени Вольфганг Фогель, прислал мне письмо, в котором говорилось, что, по мнению г-жи Абель, если мне удастся добиться освобождения ее мужа, будут освобождены Пауэрс, американский студент Прайор, задержанный в Восточной Германии, и находящийся в настоящее время в тюрьме в Киеве американский студент Макинен. В связи с этим я получил от моего правительства обещание доставить Абеля в любой указанный вами в Берлине пункт через сорок восемь часов после достижения договоренности.

Шишкин побарабанил пальцами по столу. Затем я передал ему письмо от атторнея по делам о помиловании из министерства юстиции. Внимательно ознакомившись с ним, он отложил его в сторону и сказал: «Весьма туманное». Я ответил, что в письме намеренно опущены лишние подробности, чтобы избежать каких бы то ни было разговоров среди стенографисток, которые могли бы привести к «утечке информации».

Затем я снова уселся на свое место.

После небольшой паузы Шишкин снял очки, протер их и сказал:

— Более года назад Абели, являющиеся восточными немцами, пришли ко мне в консульство. Я выслушал их и пообещал запросить Советское правительство, можно ли обменять Пауэрса на Абеля. Что же касается этих американских студентов, Прайора и Макинена, то я никогда о них не слышал. Вы подняли новый вопрос, и я абсолютно не уполномочен обсуждать его с вами.

Я выразил свое изумление. Единственной причиной моей поездки в Берлин, сказал я, было письмо от Фогеля, в котором приводились слова г-жи Абель. Если Шишкин не намерен обсуждать это предложение, то у меня никаких дальнейших инструкций от моего правительства нет и мне остается только вернуться восвояси.

— У вас нет никаких дальнейших инструкций? — лукаво спросил Шишкин.

— Никаких, — ответил я. — Но я хотел бы рассказать вам о подготовительных мероприятиях, проведенных для того, чтобы доставить Абеля сюда, если обещание Фогеля будет выполнено. Я сообщу о нашей договоренности в Вашингтон. Абеля немедленно отправят сюда на военном самолете в сопровождении заместителя начальника Управления тюрем США. Последний будет иметь при себе приказ об отмене приговора, уже подписанный президентом Кеннеди, но на нем должен будет поставить свою подпись и заместитель начальника Управления тюрем. Это будет сделано на месте, где будет произведен обмен (мы предлагаем мост Глиникер-брюкке), после того как я засвидетельствую, что мы получили именно тех людей, которых должны были получить. Человек, который может опознать Пауэрса, уже в Берлине. Семья Прайора, как вам, вероятно, известно, находится здесь, а людей, которые знают Макинена, нетрудно найти. Нужно только ваше согласие, и Абель будет вам передан.

Выслушав меня внимательно, Шишкин сказал:

— Вы уверены, что президент Кеннеди уже подписал такой документ?

— Абсолютно уверен, — ответил я. — Конечно, в нем указано, что Абель никогда не сможет вернуться в США под страхом того, что нынешний приговор будет приведен в исполнение… Я хотел бы указать еще на одно обстоятельство. Уже некоторое время наша печать выступает за такой обмен. По моему личному мнению, если вы хотите, чтобы Абеля освободили, действовать надо именно сейчас. Если мы затянем дело, благоприятная атмосфера может измениться в связи с каким-нибудь международным инцидентом или из-за изменения внутриполитического положения у нас в стране.