Нежные годы в рассрочку - [13]
– С какой средой? Почему не с пятницей? – хохотала Арка.
– Не с какой, а с каким! Ты что, не помнишь эту падлу Среду? Он жил этажом выше! Я их застукал! Своими глазами видел! – возбуждённо, плюясь и стуча костяшками пальцев по столу, орал он. – А им-то, глазам, я верю! Не верь брату родному, верь своему глазу кривому, как говорится. Т-п, т-п, т-п, т-п, т-п, – тук, тук, тук, тук, тук, – ты спроси, спроси её о Среде – посмотришь, как у неё глазки забегают! Что ж мне оставалось делать? Я отчаялся, потому что мне в душу нахаркали – в мою чистую, открытую, неиспорченную душу, – высокопарно заключал он, считая, что предательство жены со Средой с лихвой оправдывает его бессчётные измены и сумасбродные поступки.
Аврора помнила, что безрассудное, порой дикое поведение отца началось как-то внезапно, в одночасье. Может, и правда толчком этому послужила измена матери. Как знать? Сама же Зинаида Матвеевна в предательстве по отношению к мужу так и не призналась до конца дней своих, но при упоминании среды даже как дня недели отчего-то глазки у неё действительно начинали бегать туда-сюда, напоминая маятник мчащихся вперёд неисправных часов.
В гостях, когда собиралось множество народу, Гаврилов, пропустив рюмки три, запускал руки под стол и принимался шарить по дамским коленкам (иногда ошибался и хватался за мужскую, что нередко заканчивалось дракой, от которой Владимир Иванович спасался бегством, поскольку не мог дать достойный отпор противнику – сыпанёт злопыхателю солью в глаза и мчится наутёк, только пятки сверкают). Та женщина, которая отвечала на сей дерзкий жест хоть каким-то знаком – улыбкой ли, дёргающимся глазом или просто открытым, лишённым какого бы то ни было смущения, взором, через четверть часа оказывалась в его страстных объятиях либо в коридоре, либо в соседней комнате, а иногда и в той же самой – за ширмой. Не раз Зинаида заставала супруга без штанов, слившегося с незнакомой (а порой и очень хорошо ей знакомой) женщиной в дивном, упоительном экстазе, после чего Владимир Иванович и не думал оправдываться, а говорил мечтательно, с восхищением, обыкновенно томно прикрыв глаза:
– Она – прэлесть! – И словно спохватившись, добавлял: – Но ты, Зинульчик, всё равно лучше. Даже не могу сравнить, насколько ты лучше!
Очень часто Гаврилов стал исчезать из дома, оставив скудную записку на столе:
«Зинульчик! Уехал по местам своей грешно проведённой молодости – вспомнить пережитое и покаяться!» или просто: «Уехал на трамвайчиках кататься. Накатаюсь – вернусь». «Кататься» и «каяться» Гаврилов мог по две недели кряду (взяв на работе отпуск за свой счёт) – по приезде же он был наигранно кроток, послушен, скромен и немногословен. Иногда даже дарил своему Зинульчику то кофточку, то шарфик, но через неделю отбирал вещь и уже ношенную сдавал обратно в ГУМ, требуя вернуть деньги. В промежутках между отлучками (не считая тех коротких сроков, когда он, нагулявшись вдоволь, возвращался в семью) Владимир Иванович дебоширил, пил, изменял – вообще творил чёрт знает что, нарушая покой девятиметровки, а главное, доводя дочь до психических срывов. Так однажды он заявился домой (тут надо упомянуть, что произошло это в конце ноября) в одних трусах и затеял дикую ссору с женой. Соседи негодовали, колотили в дверь их комнаты, нецензурно ругались, тем самым выражая своё недовольство. Крепко выпившему Владимиру Ивановичу только того и надо было – он распахнул дверь и разразился таким ядрёным, отборным матом, что обитатели коммуналки даже отпрянули в коридор.
– Жить я вам не даю? Меша-аю? – с упоением кричал он, злобно сверкая глазами. – Я тут всем мешаю! У-у, падлы, я вам щас покажу кузькину мать! – заключил он свою насыщенную речь, затем метнулся вдруг на балкон (шестого, кстати, этажа), вылез на карниз и подобно канатоходцу, махая руками и подгибая коленки, принялся ходить по нему взад-вперёд, испытывая терпение взволнованных зрителей, которые стояли, разинув рты и глядя во все глаза, как припадочный сосед балансирует почти голый вокруг да около своей смерти.
– Что это он делает?! Люди добрые! Товарищи! Сделайте же кто-нибудь хоть что-нибудь! – заголосила нараспев Зинаида Матвеевна, перейдя от крайнего нервного возбуждения и страха на свой родной диалект.
– Скондыбится! Ой скондыбится... – размышляла Авдотья Ивановна, завороженно глядя на любимого зятя, – Володь, а Володь, ведь помрешь, а нашто это в рассвете силов-то!
– Я ща его сниму, – расхрабрился Иван Матвеевич – младший брат Зинаиды.
– Ваня! Не смей! Он и тебя за собой уволочёт! На кого ты нас с Любашкой оставляешь?! – схватила мужа за руку Галина Тимофеевна (в девичестве Соколова). (Об этой особе можно сказать то, что она преподавала химию в старших классах и, с упоением рассказывая о металлах и галогенах, очаровывала своих учеников. Очаровывались они не на шутку – мальчики ходили за ней табунами, провожали до дома, дарили цветы, конфеты, признавались в любви. Галина Тимофеевна не отвергала эти ухаживания – более того, она даже флиртовала с учениками и бог весть, что там себе ещё позволяла... Зато после окончания школы её многочисленные поклонники поступали на химфакультеты московских вузов.)
У Мани Корытниковой все хорошо: новый муж, новая жизнь. Однако свадебное путешествие пришлось отложить. А все из-за родственников: они-то остались старые. Со всеми их бедами и закидонами. И вместо того, чтобы проводить с любимой женой медовый месяц, Манин муж вынужден решать их проблемы: искать сбежавшую бабушку, помогать матери, которой нужно срочно развестись с супругом, беспардонно изменившим ей с торговкой рыбой!.. Да еще и работать. Так что за весь месяц молодые – ни днем, ни ночью! – практически ни разу не остались наедине.
Дорожку в учреждение под названием ЗАГС писательница Маня Корытникова протоптала давно – на ее счету уже три печати о регистрации брака. И три – о разводе. А сейчас поступило новое предложение. Влас, ставший владельцем автосалона, оказывается, влюблен в нее с детства. К тому же, жениться на писательнице – престижно. И потому он настойчиво зовет Маню под венец. А почему бы нет? – решает она, и в качестве эксперимента переезжает жить в дом жениха. Но бизнесмен принимается тиранить творческую личность: запрещает тушить окурки в кадках с пальмами, разбрасывать вещи и даже… просто загибать уголки в книжках! В конце концов Маня спасается бегством.
Кто бы мог подумать: жизнеописание простой русской женщины настолько заинтересовало лондонского воротилу бизнеса, что он предложил издать ее мемуары в Англии! Писательница Дроздометова так обрадовалась этому, что третий том ее воспоминаний получился особенно смешным и остроумным. О чем он? О молодости! Когда она была такая красивая и... такая одинокая! Правда, кавалеров вокруг Авроры вертелось с избытком, но каких – просто цирк: один на сорок лет ее старше, другие хоть и помладше, но со своими недостатками в виде жен, любовниц и с настолько дурными привычками, что связывать с подобными типчиками свою жизнь Аврора не хотела ни за какие коврижки! Однако когда на горизонте появился загадочный Михаил Ягуаров, ее сердце дрогнуло...
Вот это завещание оставила Анфисе тётка! Огромная столичная квартира, особняк в Подмосковье, тридцать килограммов золота и бриллиантов, нехилый счёт в швейцарском банке могут достаться ей – но при условии, что девушка в течение трёх месяцев выйдет замуж за жителя города N, откуда покойная тётушка была родом. И не просто выйдет – а проживёт с ним в законном браке пять лет. От такого богатства ещё никто не отказывался – и Анфиса рванула на поиски жениха. Но в захолустном городишке не оказалось свободных мужчин употребимого возраста.
Свобода от личной жизни – счастье для современной женщины! В этом была твердо убеждена знаменитая писательница любовных романов Маня Корытникова, разведясь с четвертым мужем. И наслаждалась этим самым счастьем по полной программе. Тем более что ее окружали такие же свободные женщины – сестра, подруги и их матери, оставившие своих мужей и любовников. Но длилось это недолго – Маня стала встречать этих изменниц прогрессивной идее... с новыми кавалерами! Даже к матери в деревню прискакал иноземный принц с предложением руки и сердца.
Лимфатическая жидкость омывает все наши внутренние органы, унося с собой все продукты жизнедеятельности, микробы и шлаки. Поэтому от нее зависят общее здоровье человека и его способность противостоять инфекциям. Чистая лимфа позволяет поддерживать работоспособность, быть бодрым и активным.Простые и эффективные методики очищения помогут вам оставаться здоровыми как можно дольше.
— Мы не должны, — упираюсь ладонями в горячую грудь парня, но сопротивление только разжигает в нём ещё более ярую потребность. — Знаю, — дразнящим тоном протягивает Томас и словно нарочно проводит носом вдоль моей шеи, отчего дыхание срывается на свист. — Ты боишься? — Да… Да, я боюсь. Но не его. А тех чувств, что он пробуждает во мне. Такое подвластно только одному человеку… Ощущаю на своей коже его наглую ухмылку: — Страх всегда притягивает.
Думала ли я, отправляясь на свадьбу к племяннику, что моя жизнь перевернется с ног на голову? Что столкнусь лицом к лицу со своим прошлым? Влюблюсь, как школьница? Конечно, нет. Я просто хотела отдохнуть и понежиться под солнцем Марбельи. Но у судьбы оказались другие планы.
Он хочет отомстить, но он хочет ее больше. Жил-был маленький мальчик.Его живот полон смеха, его жизнь полна радости. Пока однажды что-то не изменилось; лишил его невинности. Отверстие внутри, освобождающее место для дьявола, чтобы прийти и поиграть. Его мечты ушли навсегда, он вырос слишком быстро.Бесконечная ночь крокодилов и стеклянных часов.Он превратился в злодея со вкусом мести на языке. Желание заставить своих врагов заплатить за проступки, которые они совершили. Вместо этого он нашел милую девушку и отказался отпустить ее.
«Где это я?» С этого вопроса начинается абсурдное, страшное, душераздирающее и полное ярких сновидений путешествие Сигнифа в мир Корабля, на котором он по неясным причинам оказался. Герою предстоит столкнуться с экзистенциальным кошмаром, главным врагом в котором будет для Сигнифа он сам. Перед Сигнифом вновь и вновь встанут проклятые вопросы жизни и смерти, свободы и рабства, любви и разлуки. Раскусит ли он плод бытия? Победит ли себя? Подарит ли любовь ему бессмертие?
Размеренная и спокойная жизнь молодого епископа на Лазурному берегу неожиданно принимает новые обороты. Из родной России приходят странные новости, побуждающие его к действию… На фоне проблем личности разворачивается нешуточное противостояние в верхних эшелонах власти, среди сильных мира сего. Содержит нецензурную брань.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Юная красавица Аврора нравится огромному количеству мужчин. Только никому из них она не может ответить взаимностью. Ведь она любит только своего мужа Юрку Метелкина. Который безумно ревнует, устраивает сцены и... изменяет Авроре. Что делать? Эх, вот если бы взять от влюбленного итальянца Марио хотя бы половину его доброты и преданности, от поклонника Гарика хоть четверть юмора и мудрости, свалить это в огромный котел, кинуть туда за шкирку Юрку, перемешать и варить на медленном огне до полной готовности. Вот тогда и получился бы настоящий идеальный мужчина для Авроры...
Что делать девушке, если не везет в личной жизни? Что угодно – только не бросаться под машину. Дуня Перепелкина и не бросалась – она просто спасала ежика, решившего подремать посреди шоссе. И вот теперь перед ней пронеслась вся жизнь: детство, юность, любовники, придурочный муж, к счастью уже бывший. Ничего хорошего... А ведь где-то живет на свете ее первая любовь – потомок ассирийских владык Варфоломей, с которым у Дуни, к сожалению, не могло быть будущего. Дело в том, что по взаимному договору родителей он должен был жениться на другой девушке.