Нежность твоих объятий - [27]

– Послушай, я тем вечером повел себя далеко не как принц из сказки, но мы были так молоды, и ничего ведь не произошло! – Мак сделал паузу, а потом продолжил: – Даже если бы не эта история с включенным микрофоном, Шэй понимала, что нам недолго оставаться вместе…

– Она считала, что приближалась к дате истечения своего срока годности, – сухо ответила Рори.

– Послушай, – мрачно ответил Мак, – я понимаю ее злость по отношению ко мне, но почему она не могла простить тебя?

Рори уставилась в свой бокал с вином:

– Причина, по которой Шэй чувствует себя такой беззащитной, и причина, по которой я не гожусь для серьезных отношений, одна и та же.

Почему она решила, что не годится для длительных отношений? Рори была очень открытой, дружелюбной, забавной и умной. Кто бы не захотел оказаться рядом с такой девушкой? Ну, может, он не захотел бы… Потому что не собирается связывать себя обязательствами с кем бы то ни было.

– С чего ты взяла, что ты не годишься для серьезных отношений?

Ее смех прозвучал с надрывом. Она посмотрела в его глаза и попыталась улыбнуться, но безуспешно.

– Я могу встречаться с кем-то, флиртовать, быть белой и пушистой, но, когда мне кажется, что наши отношения заходят слишком далеко, я пугаюсь и выбираю самый простой выход из сложившейся ситуации. Я просто исчезаю.

Мак был достаточно умным, чтобы понять значение этих слов. Когда Рори посчитает, что их отношениям пришел конец, она растает в воздухе, словно привидение. «Рад слышать», – цинично подумал Мак.

– Ты сказала, что была какая-то причина, по которой вы с Шэй ведете себя так, а не иначе. Ты не хочешь рассказать мне, что к чему?

– Дурацкая тема, чтобы обсуждать ее во время урагана, – поджав колени, ответила Рори. – Да и в любое другое время.

– Если хочешь, мы можем поговорить о чем-нибудь другом, – спокойно сказал Мак и, поднявшись на ноги, с фонариком в руках подошел к открытой двери на балкон. Не в силах противиться разыгравшейся природной стихии, он шагнул за порог и позволил мощному порыву ветра с разгону врезаться в него. Ливень хлестал его по щекам ледяными каплями.

Мак вернулся обратно в дом и закрыл за собой двери на засов. Свет неровно замигал, и Мак проверил, на месте ли лампа и спички. Он снова сел на диван, сложил руки на груди и посмотрел на Рори:

– Хочешь поговорить о чем-нибудь другом?

Рори поежилась и начала теребить диванную подушку дрожащими пальцами. Мак понимал, что ее напряжение вызвано не только штормовым ветром, с силой колотившим по стенам. Свет еще раз замигал и окончательно погас.

– Превосходно, – пробормотала Рори.

Мак тут же зажег керосиновую лампу, и Рори облегченно вздохнула.

– Знаешь ли, мои родители просто неадекватные…

– Разве только твои?

Рори удивленно приподняла бровь, но Мак жестом попросил ее продолжать.

– Когда мне было тринадцать, я залезла на чердак в поисках старого школьного табеля. Я хотела доказать Шэй, что была сильнее в математике, чем она. Странно, что я вспомнила об этом… Так вот, я перебирала какую-то рухлядь и натолкнулась на фотографии, на которых мой отец был снят с различными красивыми женщинами. – Рори нервно поправила волосы. – И я почти сразу поняла, почему он часто уходил из дома на несколько месяцев.

Мак нахмурился.

– Он изменял моей матери так много раз, – продолжила Рори. – Но мне всегда казалось, да и Шэй тоже, что он предает не только ее, но и свою семью, всех нас. Он обманывал и маму, и нас, и его часто не было дома именно тогда, когда мы нуждались в нем больше всего. Отец всегда ценил этих женщин выше нас, выше меня. Но моя мать всегда принимала его обратно, и до сих пор принимает.

Что ж, теперь понятно, почему Шэй иногда вела себя как ненормальная.

– Невесело.

– Понимаешь, он говорил одно, но его поступки учили делать все наоборот.

– То есть?

– Он говорил мне, что собирается в командировку, а кто-нибудь из друзей мог сказать мне, что видел его в супермаркете с какой-то женщиной. Еще он часто собирался на охоту или рыбалку, но мы ни разу не видели ни его добычи, ни улова. А несчастный вид моей матери говорил о том, что он охотился и рыбачил за пределами животного мира.

Мак уловил в ее словах не только горечь и печаль, но и боль маленькой девочки, которая очень рано повзрослела.

– Я боготворила его и очень любила, да и до сих пор по-своему люблю. Когда я подросла, мое отношение к нему сильно изменилось. Он лгал на протяжении многих лет, поэтому сейчас я не верю ни одному его слову. Я ставлю под сомнение каждый его поступок. Вот почему мне сложно довериться кому-нибудь, – грустно улыбнулась Рори.

Мак чуть не задохнулся от ярости, но промолчал. Если он скажет Рори, что ее отец был полным ничтожеством, вряд ли она почувствует облегчение. Она была светлой, любящей и заботливой, но из-за эгоизма родного отца замкнулась в себе и стояла на границе любви и жизни, не решаясь войти туда. Рори заслуживала быть любимой, чтобы кто-то заботился о ней, защищал ее. Кто мог бы сделать ее счастливой. Но это не Мак.

– Расскажи мне о своем детстве, – тихо попросила Рори. – Боже милостивый, ветер грохочет, словно разгулявшееся привидение.