Нежность лунного света - [35]

Когда они поздно ночью вернулись в таверну, все гости разошлись, в доме стояла полная тишина.

Афина понимала, что Орион уже обдумал все, что он будет делать завтра, и ей самой тоже следовало вернуться в реальную жизнь.

«Рано или поздно мне придется сказать ему правду», – повторяла она себе. Однако так испугалась, что подобное признание омрачит ее счастье, что решила не думать об этом.

Орион был уже одет, и, когда он вышел из комнаты, Афина встала с постели, с грустью подумав, что придется надеть свое безнадежно испорченное платье.

Однако Орион уже ждал ее внизу, а она прекрасно знала, – по своему собственному отцу, – что мужчины не любят ждать.

Она умылась, стараясь не вспоминать о том, какой невероятно прекрасной была прошедшая ночь.

Свадебное платье, одолженное Ноникой, висело на стуле, но Афина нигде не видела своего старого платья. В этот момент раздался стук в дверь, и в комнату вошла мадам Аргерос. Следом за ней шла Ноника. В руках мадам Аргерос было платье Афины.

– Доброе утро! – поздоровалась хозяйка таверны. – Вам нужно поторопиться, ваш муж уже сел завтракать. Он просил напомнить, что вам предстоит долгий путь.

– Я уже почти… – начала было Афина, но затем смутилась и замолчала, увидев, что ее платье выстирано, выглажено и вид у него вполне приличный.

– О, мадам Аргерос! – воскликнула Афина. – Вы, должно быть, полночи занимались стиркой! Как мне отблагодарить вас?

– Я не могла и подумать, что вам придется надеть его в том виде, в каком оно было, – ответила хозяйка. – Вы же не виноваты, что оно так загрязнилось.

– Но вы совершили с ним настоящее чудо!

Платье действительно было выстирано с тем неповторимым мастерством, с каким гречанки стирают свои блузки и мужские рубашки. Оно просто поражало своей свежестью.

Афина торопливо оделась, с удовольствием думая о том, что теперь ей не стыдно показаться перед Орионом.

– Вы все очень добры ко мне, спасибо вам! – поблагодарила она Нонику, потому что ее мать уже вышла из комнаты.

– Мы были рады услужить жене Ориона, – ответила та.

– Это не просто услуга! Я чувствовала себя настоящей невестой в твоем замечательном платье. Оно доставило мне истинное счастье, и, я не сомневаюсь, – доставит в свое время и тебе.

– Я тоже на это надеюсь, – улыбнулась Ноника.

– Ты позволишь мне прислать тебе что-нибудь для твоего приданого? Может, тебе понравятся ночные рубашки вроде моей? Или нижние юбки и еще что-нибудь?

Глаза Ноники радостно и удивленно заблестели, и она, запинаясь, ответила:

– Это… правда? Вы… на самом деле… так сделаете? Ваша ночная рубашка… такая красивая… что я скопировала ее фасон.

– Я пришлю тебе целую дюжину таких ночных рубашек, – пообещала Афина. – А пока оставь себе мою и сшей по ней новую для себя.

– Вы очень добры и слишком… щедры. Мне, наверное, не следует… принимать такой дорогой подарок.

– Ты меня обидишь, если откажешься, – ответила Афина. – Ведь ты так выручила меня в день свадьбы. Дружбу невозможно измерить деньгами или еще чем-нибудь. Дружба – самое дорогое, что есть на свете. Мы с тобой подруги, Ноника. Хочется верить, что навсегда ими останемся, до конца жизни. Так что не надо стесняться. Мой подарок – от всего сердца.

– Вы правы, – сказала юная гречанка. – Мне остается лишь еще раз поблагодарить вас. – Она немного помолчала, а потом спросила: – А вы на самом деле… не забудете обо мне?

– Конечно, нет. Обещаю, что не забуду! – рассмеялась Афина и, обняв Нонику, нежно поцеловала девушку. Потом, схватив капор, поспешила вниз, торопясь увидеть Ориона.

Они торопливо позавтракали и, попрощавшись с хозяевами, вышли из таверны. Афина ожидала увидеть лошадь Спироса, но для нее была оседлана другая, не такая чистокровная, как жеребец Ориона, но, похоже, очень выносливая.

Орион с улыбкой объяснил:

– Мой первый свадебный подарок тебе, дорогая. Я сегодня утром купил ее. Это самая лучшая в деревне лошадь.

– Мне она очень нравится, – улыбнулась в ответ Афина.

– Она отвезет тебя туда, куда мы направляемся, но ты мне так и не сказала, куда мы поедем.

Афина рассмеялась, но ничего не ответила.

– Я знаю, что это не слишком далеко, раз ты прибыла из Итеи.

– Забавно, что мы так мало знаем друг о друге, – сказала Афина.

– Напротив, – ответил Орион. – О тебе я знаю все. Во всяком случае, самое главное. А еще я знаю, что наша любовь подобна чуду.

Афина покраснела, уловив страстные ноты в его голосе, и смущенно опустила глаза.

Они говорили по-английски, и поэтому их никто не мог понять. Чуть помолчав, Афина сказала:

– Я остановилась в Микисе.

– Видимо, в отеле «Посейдон»? Это излюбленное место путешественников, приезжающих в Грецию. А я почему-то думал, что ты остановилась где-то близ Оссиоса.

– Микис находится ближе, – ответила она, сообразив, что Оссиос расположен на противоположном берегу мыса, напротив того места, где стоит дворец принца.

Орион помог ей сесть в седло и спросил:

– Тебе удобно сидеть? Нам предстоит проделать немалый путь!

– Я привыкла ездить верхом, – ответила Афина.

– Я так и думал!

– Откуда тебе известно, что я умею ездить верхом?

– Я знал, что ты превосходная наездница, ты все делаешь легко, умело и безупречно, – ответил Орион, и Афина радостно улыбнулась.