Нежность и ненависть - [24]

Откинувшись на подушку, я набираю его номер и подношу телефон к уху. После нескольких гудков он отвечает.

– Привет… ты собираешься участвовать в шоу?

Я вздыхаю.

– Нет. Я же сказал тебе, я не модель.

– Я нашел дизайнера в Интернете, – говорит он. Это еще одна забавная вещь. Если я упоминаю что-то, чего Джэ не знает, он начинает самостоятельно изучать это. И в следующий раз, когда мы разговариваем, он уже практически эксперт в этом вопросе. – Ты идеально подходишь под его эстетику. Все другие его модели с последнего дефиле тебе проигрывают.

– Каким образом? – любопытствуя, хмурюсь я.

– Ну, знаешь, очень высокий и… безупречно элегантный с водянистой развязностью.

– Водянистой развязностью?

– Сочащейся. Капающей с тебя.

Я смеюсь и качаю головой.

– Как патока, – говорит он. – Патока со вкусом бурбона…

– Ладно, Джэ. Откуда ты только это берешь?

– Ты вдохновляешь меня. И в моем представлении образ тебя выглядит именно так.

Как ни странно, я улыбаюсь.

– Держу пари, ты говоришь это всем вампирам.

– Не говорю. Никогда.

Мне так и хочется спросить его, почему он дурачится с вампирами низкого уровня, но думаю, это испортит атмосферу. Кроме того, у каждого есть свои предпочтения, хотят они признавать это или нет. Очевидно, я предпочитаю людей. Значит ли это, что у меня фетиш? Думаю, нет. Просто с ними легче взаимодействовать. Никаких правил и культурной иерархии. Никакой угрозы быть соединенным и прикованным к ним навечно.

– Ты звонил своему другу на выходных? Сайрусу? – спрашиваю я. – Чтобы он не орал на тебя.

– Звонил… идиоту. Я позвонил ему по видеосвязи, но он был вроде как… занят и все время отвлекался, не мог усидеть на месте. Несносный.

– Он всегда такой?

– Хм, не знаю. С тех пор, как я переехал в Японию, Сай стал странным. Он кричит на меня, если я не звоню, а когда я звоню, он ведет себя неловко и почти не обращает на меня внимания.

– Может, он скучает по тебе? – рассуждаю я. – И не знает, как это сказать?

Джэ выдыхает с недоверием.

– Кто знает.

– Может, ты ему нравишься? – предполагаю я. – Он гей?

– Нет-нет, абсолютно нет.

Я приподнимаю бровь. У некоторых людей есть странные убеждения относительно влечения к представителям своего пола. Настолько, что когда они его испытывают, то часто отрицают, и проявляется это самым странным образом.

– Ты уверен? – спрашиваю я.

– Уверен, – отвечает Джэ. – Мы были лучшими друзьями с самого детства. И я всегда был откровенен с ним о своей сексуальности. Он бы мне сказал.

Я пожимаю плечами, оставляя эту тему.

– У тебя есть предпочтения? – спрашивает Джэ. – Мужчины или женщины? Другое?

– Не особо, – говорю я, сгибая руку и кладя ладонь под голову. – Я не люблю драмы, а на это способны все гендеры. Как насчет тебя? Ты встречаешься с диетологом Люси.

– Не совсем встречаюсь…

– Значит, просто спишь с ней?

– Не так давно… Я… Ну…

– Я не осуждаю тебя, Джэ. Ты не перед судом. Можешь спать с кем захочешь.

– Могу?

Тишина становится тягостной, и я улыбаюсь. Этот доктор – нечто.

– Ты собираешься отвечать на мой вопрос? Что ты предпочитаешь?

– Наверное, у меня нет предпочтений… но мы говорим о сексе?

– Ты всегда говоришь о сексе, так что, полагаю, да.

С его губ срывается смешок.

– Господи. Что ж, женщины более… удобны? Чтобы спать с ними. Мужчины…

– А мужчины нет? – говорю я.

– Мне это не противно. Просто… Очевидно, что существует масса способов заняться сексом. Но по моему опыту, мужчины всегда немного грубоваты и вульгарны, как будто им нужно что-то доказать. Некоторые мужчины ведут себя так, будто ты замочная скважина, в которую можно совать свой член. Типа: «О да, он отлично сюда влезет. Ладушки, это было здорово, прости-прощай и всего хорошего». Они уходят, насвистывая и поправляя свой монокль, потому что им плевать на все, и в особенности на то, что человек – не замочная скважина.

– А женщины не обращаются с тобой, как с замочной скважиной?

Джэ смеется.

– Нет. Не обращаются. И я тоже с ними так не обращаюсь.

– Мне жаль, что у тебя был такой опыт.

– Такова жизнь, – говорит он. Мне не нравится апатия в его голосе.

– Не всегда, Джэ. Не все мужчины такие.

– Да?

Я снова улыбаюсь. Этот доктор заставляет меня много улыбаться. Есть в нем что-то очень искреннее и… милое? Как будто он вообще ничего от меня не скрывает, и мне хочется обхватить его и прижать к своей груди.

– Да. Не теряй надежды.

– Я и не теряю, – говорит он. – В последнее время я думаю о довольно длинноногом джентльмене с черными глазами, которые напоминают мне бурбонную патоку.

Вот опять. Я улыбаюсь.

– У тебя есть братья или сестры? – спрашивает он.

– У меня есть старшая сестра. Она живет на Ямайке. – У меня интересная сестра. Как только наш отец умер, она уехала из Японии и больше никогда не возвращалась. Она даже не говорит со мной по-японски, хотя мы выросли, разговаривая на нем. Теперь она использует только испанский или английский. Когда я был ребенком, старался не мешать отцу и делал то, что мне говорили, прежде всего потому, что боялся его и не хотел, чтобы меня били. Но она постоянно вступала с ним в перепалки. Мама всегда говорила, что они слишком похожи. Сестра это ненавидела.