Нежность и ненависть - [112]

Джун, смеясь, фыркает.

– Да, но все гораздо сложнее. Я уже говорил тебе, что она общается со мной. И что она раскрывает самые искренние и незамутненные части тебя и твоих желаний. Она взывает ко мне.

Я сглатываю, испугавшись ответа, но желая задать вопрос.

– Что… она говорит?

– Что ты выбрал меня. Что ты любишь меня и хочешь, чтобы я был твоей парой, и если я подчинюсь тебе, то никогда ни в чем не буду нуждаться.

Твою ж мать, как неловко. Господи. Я откидываюсь назад, пытаясь вырваться из его хватки.

– Нет. Я… я бы никогда не попросил тебя…

– Джэ. – Его голос мягкий, но он крепко держит мою голову в своих руках, приближая наши лица еще ближе. – Даже если ты не скажешь ни слова или попытаешься это отрицать, я знаю правду и то, что ты на самом деле чувствуешь. Она вокруг нас… Ты сказал, что простил меня, но почему ты все еще отталкиваешь меня? Это сбивает с толку, солнышко.

– Это сложно – быть таким открытым и прозрачным.

– Потому что ты боишься?

– Да.

Он снова наклоняется, оставляя быстрый поцелуй на моих губах.

– Я понимаю. Но обещаю, что тебе не нужно бояться. – Джун смотрит в мои глаза, колеблясь. – Можно я попробую тебя на вкус? Технически я не имею права задавать тебе этот вопрос. Я не должен этого делать, и мне следует ждать, пока ты сам предложишь мне себя. Но я действительно просто…

Я поднимаю одну руку с его талии и хватаю его за подбородок, чтобы он замолчал, затем встречаюсь с ним взглядом.

– Да.

Он прав. Я сказал, что хочу попробовать и что простил его, но я все еще пытаюсь защищаться. Я замкнут. Однако это не работает, не так ли? Ты либо любишь полностью, либо не заморачиваешься. Работа в полсилы не принесет пользы ни одному из нас. Это было бы бессмысленно.

Я удивляюсь, когда Джун поднимает дрожащую руку, чтобы поймать мою, сжимающую его подбородок. Этот вампир, который всегда так спокоен, собран и невозмутим, сейчас очень уязвим. Не знаю как, но я чувствую его голод и стремление ко мне, глубину и искренность в его глазах, когда они встречаются с моими.

Он подносит мою ладонь к своему носу и глубоко вдыхает, прежде чем лизнуть ее в центре. Джун наклоняет голову и мягко кусает, затем его клыки удлиняются и погружаются глубже в мою кожу, он кормится. Сначала его глаза закрыты, он выдыхает и стонет от… облегчения? Когда Джун снова открывает их и смотрит на меня, я позволяю себе погрузиться в этот момент, чтобы полностью ему довериться. Я возвращаюсь к тому чувству, которое витало на окраинах моей души, к тому дню, когда я впервые проснулся в этой новой жизни, и у меня не было никаких сомнений ни в чем. Передо мной простирались только обещания и надежды.

Встретившись с его взглядом, скованность в моей груди ослабевает. Возможно, позже я буду не уверен в этом, но сейчас, когда я питаю и даю ему жизнь, в которой он нуждается, я верю, что он не уйдет от меня снова.

Как только мое тело расслабляется, что-то вздрагивает внутри меня, и это слегка пугает. Джун прекращает кормиться и смотрит на меня так, будто чего-то ждет. Я открываю рот, чтобы заговорить, но не могу, потому что внутри меня вспыхивает жар. Геенна огненная. Мое тело напрягается, но Джун притягивает меня к себе и крепко обнимает, заземляя меня – или нас – во всем происходящем. Я могу только наблюдать, как моя энергия смещается, намеренно вытягивая аметистовую ауру Джуна из его тела. Я буквально вижу, как два цвета сливаются и перетекают друг в друга, словно два оттенка краски, смешанные для создания нового, невероятного цвета.

Когда цвета сливаются воедино, энергия, теплая и жидкая, медленно вливается в нас обоих, как осмос. Я ощущаю тяжесть в груди и не могу пошевелиться. Кажется, эта новая энергия приспосабливается внутри меня, словно птица в новом гнезде.

В конце концов, тяжесть уменьшается, и мое тело расслабляется, но Джун все еще держит меня в своих объятиях, пока я задыхаюсь, отчаянно пытаясь втянуть воздух и сглотнуть. Его дыхание тоже затруднено, но он не отпускает меня. Ни на секунду.

Глава 48 Джуничи

Кончено. Больше никаких игр.

Я чувствую себя пустой кружкой, в которую налили что-то насыщенное, теплое и более приятное, чем все, что я мог себе представить. Описать это означало бы только преуменьшить значение Джэ и его сущности, сложность и великодушие того, что он мне дал.

Но я также чувствую себя ослом, потому что бегал от этого всю свою жизнь, даже убежал от Джэ на несколько месяцев. Он предлагал мне – умирающему вампиру – восстановление и удовлетворение, настоящую любовь и убежище от ядовитого и болезненного существования, от жизни, в которой я регулярно морил себя голодом и добровольно зависел от кого-то, кто издевался надо мной, потому что я думал, что лучшего варианта нет. Я отверг Джэ, ослепленный собственным упрямством, предрассудками и предположениями.

Дурак.

Тяжесть связи между нами растворяется, теплом распределяясь по всему моему телу. Она не тяжелая, как якорь. Поначалу была, а теперь она рассеялась, и я чувствую, как она расходится по всему телу, словно жидкие перья. Это невероятно.

Джэ отстраняется от меня, и я ослабляю хватку на его теле. Я хотел этого. Я был готов. Знаю, что и он тоже (где-то внутри, может быть, в глубине души), потому что если бы не был, этого бы не произошло. Но я готовлюсь к срыву, потому что таков его образ действий.