Нежность Аксель - [85]

— Если бы я могла вести себя так, как велит сердце, — сказала она Ксавье, снимая седло и попону, — то покрыла бы его поцелуями! Но мне уже не двенадцать лет, и это скакун, а не плюшевая игрушка…

— Я могу его заменить, никаких проблем.

Аксель подошла к нему, обняла руками за шею, приподнялась и поцеловала. Его губы были мягкими и теплыми, а язык сладким, как будто он только что ел конфету. Несколько мгновений Аксель не думала ни о чем, кроме мужчины, который сжимал ее в объятиях. На второй план отошел Макассар, ливень, служащие конюшни, которые могли их видеть, все. Потом она отдышалась, прислонилась лбом к рубашке Ксавье и прошептала:

— Я тебя люблю.

Произносила ли она уже эти слова? Она не помнила. При каждом случавшемся романе она следила за собой, обуздывала, вынуждена была сохранять дистанцию. Сейчас она хотела дать себе волю. Она почувствовала, как он взял ее за подбородок, приподнял голову.

— Ты можешь это повторить?

— Я тебя люблю, — повторила она, глядя на Ксавье.

— Никогда не слышал ничего прекраснее… Я запишу эти слова на магнитофон и буду слушать постоянно. Я поставлю их приветствием в компьютере, приветственным сообщением в автоответчике. Буду прокручивать их вместо колыбельной нашим детям перед сном. Что ты на это скажешь?

— Скажу, что ты сумасшедший!

— Именно так.

Появление Ромена, который пришел, чтобы заняться Макассаром, заставило их отстраниться друг от друга.

— Пойдем быстренько выпьем кофе, пока не вернулась вторая партия лошадей, — предложила Аксель.

Взявшись за руки, они добежали под дождем до дома. В кухне Констан поставил на огонь кофеварку, и они налили себе две большие чашки. Потянувшись к сахарнице, Аксель задела телефон и с грустью посмотрела на него.

— Если бы ты знал, как мне хотелось позвонить сегодня утром Бену! Я поступала так годами, из-за каждой хорошей или плохой новости. Я только что пережила там, на откосе, две волшебные секунды. Две редкие секунды, для которых требовались годы подготовки, усилий, удачи. А Бена нет, чтобы разделить их со мной. Тогда как только он один мог…

Она умолкла, боясь обидеть Ксавье.

— Понять? — закончил он вместо нее.

— Понять и правильно оценить. Но не думай, что я тебя не ценю, Ксавье…

— Не волнуйся. Ты сказала, что любишь меня, этого достаточно. Я ничего не понимаю в твоей работе, я только вижу, что это трудно и рискованно. Со временем я буду разбираться и стану самым лучшим собеседником, обещаю!

Второй раз за это утро он упомянул о будущем, сопровождая свои слова неподражаемой улыбкой, которая заставляла ее таять. Через полуоткрытое окно долетел громкий голос Констана: «По коням!»

Аксель вздохнула, взглянула на улицу и увидела, что дождь не прекращается.

— Мне нужно идти. Подожди меня здесь, иначе промокнешь.

Она не хотела, чтобы он сопровождал ее, ей нужно было сосредоточиться на работе со скакунами.

— Аксель!

Она натягивала куртку и мыслями была уже не здесь.

— Ты могла бы позвонить брату.

Он сказал это тихо, будто опасаясь ее реакции.

— Дугу? — возмутилась она. — Чтобы рассказать ему о Макассаре? Это было бы…

Но она сама не совсем понимала, как бы это было. Парадоксально? Преждевременно? Конечно, они с Дугласом понимали друг друга с полуслова, у них были одинаковые ценности, общее прошлое, и оба они были представителями последнего поколения Монтгомери. Какими бы ни были ошибки каждого, возможно, они могли бы держаться вместе.

Остановившись возле двери, Аксель повернулась и улыбнулась Ксавье.

— Я подумаю об этом, — сказала она.

Во дворе, собираясь в дорогу, фыркали лошади, и Констан скомандовал: «На дорожку!» В этом столь знакомом призыве было что-то успокаивающее, многообещающее. Аксель почувствовала, что к ней возвращается облегчение, и покинула дом со спокойной душой. С крыльца она оглядела скакунов, которые двигались по авеню друг за другом, к ним присоединялись другие — из большого двора. Машинально она потянулась к биноклю, но оказалось, что он остался на столе в кухне, рядом с телефоном. Да и стоило ли носить на шее бесполезную тяжесть?

Аксель уже хотела сбежать вниз по ступенькам крыльца, когда бинокль вдруг оказался перед ней.

— Разве он тебе не нужен? — спросил Ксавье.

— Нет, доверяю его тебе.

Она выбежала под дождь, повернулась и радостно крикнула:

— Береги его, это мой талисман!

И подняла руку, подавая Констану знак, что отправляется на дорожку.