Нежное сердце - [24]

Грейс покачала головой:

— Я не имела права задавать этот вопрос. Я приношу извинения.

— В самом деле?

— Да. — Она вздохнула. — С моей стороны это было грубо.

Цезарь провел пальцем по пульсу, бившемуся на запястье Грейс:

— Вы ошибаетесь, предполагая, что это не ваше дело. — Он сделал глубокий вдох, словно не находя слов. — Я…

— Пожалуйста, Цезарь, вы не должны ничего мне объяснять, — запротестовала Грейс.

Она затрепетала от его прикосновения.

— А мне кажется, что должен. — Цезарь буквально пробуравил ее взглядом. — Немногие это знают, но… — Он осекся и сделал глубокий вдох, вокруг его глаз и рта появились горестные складки. — Моя сестра Габриэла…

— Пожалуйста, не надо! — Грейс сжала его пальцы. — Повторяю, вы не обязаны объяснять мне, почему так живете. И не нужно рассказывать о своей сестре — ведь я вижу, что вам больно об этом вспоминать.

Цезарь стиснул зубы.

— Габриэла не умерла, Грейс. По крайней мере, это всегда дарило мне надежду, — сдавленно проговорил он.

— Но вы сказали… — Девушка была озадачена. Из рассказа Цезаря она сделала вывод, что его двухлетняя сестра умерла двадцать один год назад, и это послужило причиной разрыва его родителей. — Я не понимаю, — честно призналась она.

Морщины вокруг его глаз и рта стали глубже.

— Мою сестру Габриэлу у нас отняли, — через силу произнес Цезарь.

— Отняли? — выдохнула Грейс.

Он кивнул:

— В парке, подобном тому, в котором вы отдыхали сегодня днем.

Грейс в шоке уставилась на Цезаря. Значит, она неправильно поняла его?

Габриэла Наварро не умерла.

Она исчезла. Скорее всего, ее похитили.

Глава 7

— Боже мой, Цезарь! — в ужасе воскликнула Грейс, опускаясь на ковер рядом с его креслом и сжимая его руку. — Не могу поверить… Габриэлу похитили?

Лицо Цезаря смягчилось при виде ошеломленного лица девушки и слез, заблестевших в ее прекрасных глазах.

— Она исчезла, — подчеркнул он.

— Как? Где?

— Мы пошли в парк с нашей няней. Да… — Цезарь вздохнул, увидев, как перекосилось лицо Грейс при упоминании парка. — Стоял апрель, время, когда пыльца ее не беспокоила…

— Так, значит, это у нее была аллергия на цветы! — догадалась Грейс.

Он коротко кивнул:

— Я не могу видеть в доме цветы с тех пор, как она исчезла.

А Грейс не могла взять в толк в тот день, почему Цезаря возмутила ваза с цветами. И сегодня в парке она назвала его параноиком…

Цезарь вздохнул:

— Мы играли в мяч около часа. Затем Габриэла устала и заснула, дав мне возможность в конце концов запустить воздушного змея. Мне подарили его на Пасху. — Взгляд Цезаря устремился вдаль, в тот день, который он никогда не забудет. — Ветер был сильный, веревка порвалась, и мой змей запутался в кустарнике неподалеку. Наша няня на пару минут отвлеклась, помогая мне, а когда она вернулась, коляска была пуста. — Голос его стих. — Мы оба искали Габриэлу, тревожась все больше и больше, но не могли найти. Она словно исчезла с лица земли.

А Цезарь всю жизнь испытывает чувство вины? Ведь если бы он не запускал змея, ничего не случилось бы.

— Мои родители были вне себя от горя. Мы ждали, что похитители потребуют выкуп, — сдавленным голосом продолжал он. — Мы ждали часы, дни, недели. Но тщетно. Место, где обычно сидела Габриэла, продолжало пустовать. — Он сглотнул.

У Грейс перехватило дыхание. Она не замечала, что по ее щекам катятся слезы.

— Но об этом никогда не говорилось в прессе…

Такое событие обязательно нашло бы отражение в средствах массовой информации, но в Интернете она не нашла ни слова.

Цезарь покачал головой:

— Мой отец был и до сих пор является влиятельным человеком. Он посчитал, что для Габриэлы будет лучше, если сведения о ее исчезновении не просочатся в прессу.

— Но полиция…

— Не знаю, к лучшему это или к худшему, но отец не стал обращаться в полицию, решив, что таким образом может поставить ее жизнь под угрозу. Так мы и жили, продолжая ждать телефонного звонка или письма с требованием выкупа. Но ничего не происходило. — Он закрыл глаза. — Двадцать один год тишины.

Грейс облизала губы:

— Как вы думаете, что с ней случилось?

Его глаза яростно сверкнули.

— Я стараюсь не думать об этом, чтобы не сойти с ума.

Грейс не знала, что сказать. Да и что можно сказать о кошмаре, в котором семья Наварро живет уже двадцать один год? Их дочь, сестру отобрали у них, а кто и с какой целью — неизвестно. Какой бы трагедией ни была смерть, по крайней мере, тут все ясно. У семьи Наварро не было даже такого утешения, потому что они не имели понятия, жива Габриэла или мертва.

— К тому времени, когда мой отец решил обратиться в полицию, никаких следов не осталось, — ровным, почти механическим голосом продолжил Цезарь. — Несколько раз нам сообщали о найденной светловолосой девочке, но это была не Габриэла. Трудно представить, через что пришлось пройти моей матери, когда надежда сменялась отчаянием.

— И пропасть между вашими родителями продолжала шириться, — догадалась Грейс.

Цезарь с усилием сфокусировал на ней взгляд.

— Да. А я… — Он судорожно сглотнул. — Поймите, все эти годы я с замиранием сердца смотрел на светловолосых темноглазых девушек, думая о том, что моя сестра могла вырасти, не зная своей семьи. Ведь ей было всего два года, когда мы ее потеряли.