Нежная победа - [47]

— Тогда, может быть, стоит подумать о новой работе по твоей специальности?

Идея поразила Робин как молния. Конечно! Как она не подумала об этом! Ей было очень трудно сказать Джерри, что она уходит с работы в «Массачусетс историкл траст». Эта работа так много значила для нее! Неудивительно, что, не имея никакого подобного занятия, она сходила с ума!

Рассеянно играя вилкой, она размышляла. Если она вернется на работу, то это не сделает ее более необходимой для Стюарта, чем сейчас, но поможет поднять уважение к себе самой. По меньшей мере ей было бы чем заняться во время его частых отъездов.

Но Джерри уже нашел ей замену, а при ее довольно редкой специальности на какую работу она сейчас могла надеяться?

Ответ нашелся в тот же вечер.

Одним из гостей ее отца был Курт Соломон, владелец одной из самых старых и престижных художественных галерей в Бостоне. И хотя они никогда не встречались, оказалось, что он знает о ней все.

Джерри Бартлетт рассказывал мне не один год о той чудесной работе, которую вы для него делали, — сказал Курт Соломон, когда они садились за обеденный стол.

Он был коренаст, хорошо одет — с едва уловимыми признаками знатока.

Теперь, когда вы замужем, я думаю, вас не может интересовать другая работа, а?..

Робин была ошеломлена. Она бросила взгляд на отца, но тот был увлечен беседой.

Работа… какая?

Ответственный помощник в галерее «Соломон», — пожал он равнодушно плечами.

Робин едва не уронила ложку в суп из моллюсков. О такой работе можно было только мечтать — за такую должность после колледжа она бы отдала все на свете! Потом она нахмурилась.

Это соблазнительное предложение, но тогда, наверное, мне придется жить в Бостоне?

— Нет, это необязательно, — ответил он. — Мне нужно лишь, чтобы вы ездили, оценивали коллекции и организовывали выставки.

Замолчав, он вопросительно поднял брови.

— Это интересно. Расскажите, пожалуйста, подробнее, — успокоила она его.

— Оценка — это легкая часть работы, — продолжил он. — Трудность в том, что нужно убедить коллекционера позволить галерее «Соломон» выставить работу, которую он хочет продать. Наша галерея имеет большой опыт и хорошие рекомендации, но только вот расположены мы не в Нью-Йорке и не в Лондоне.

— Господин Соломон…

— Курт, пожалуйста.

— Благодарю, Курт. Почему вы решили, что я подхожу для такой работы? Произвести оценку я, конечно, могу, но…

Он улыбнулся.

— По двум причинам. Во-первых, если быть цинично честным, вы чрезвычайно привлекательны. Это может стать очень убедительным фактором при разговоре с перспективным коллекционером. Разумеется, я не хочу, чтобы вы думали, будто я предлагаю что-нибудь недостойное…

— Нет, конечно, нет… — кивнула Робин. — И вторая причина?

— У вас репутация работника, который может творить чудеса. Джерри хвастался, как вам удалось убедить Луизу Броган согласиться на меньшую сумму за Броган-Хаус, и я должен сказать, что, хотя он не страдал от отсутствия гордости, на меня это произвело впечатление.

К ее удивлению, он вынул листок бумаги из тонкого бумажника и ручкой с золотым пером вывел на нем цифру.

— Мое предложение совершенно серьезно, Робин. Это будет ваша начальная ставка. В первый год, думаю, вы не будете получать комиссионные, но командировочные у вас будут более чем достаточные.

Робин взглянула на сумму и чуть не упала в обморок. Это было в два с половиной раза больше того, что ей платил Джерри. Конечно, деньги для нее были не главное — Стюарт имел больше чем достаточно для обоих, — но возможность снова заняться любимым делом была слишком привлекательна, чтобы упустить ее.

— Когда вы хотите, чтобы я приступила? — спросила она, подводя итог сделке.

— Как можно раньше! — ответил он, приятно улыбаясь. — Видите ли, есть одно срочное дело, которое, я думаю, сделать сможете только вы…

Глава 10

Таким образом, Робин через две недели оказалась в большом ветшающем палаццо в Венеции — в гостях у Гилии Делла Бланка, графини Дарийской.

— Черт!

Она с раздражением положила телефонную трубку. Как и все в палаццо, телефон графини был древним и, по всей видимости, себе на уме. Сегодня уже в четвертый раз ее разговор прерывал оператор международной линии. Обеспокоенная, она встала из-за мраморного столика с телефонным аппаратом и прошла через выложенный плиткой зал.

Ни разу за две недели она не смогла связаться со Стюартом! Она оставила ему письма в трех разных отелях с сообщением, что она в Венеции. Почему же он не звонит ей?

Открыв высокие двойные окна, она вышла на балкон и посмотрела вниз, на канал, протекавший двумя этажами ниже.

Робин постаралась все обдумать хладнокровно. Было только одно совершенно логичное, или, скорее, нелогичное, объяснение, почему Стюарт не позвонил: итальянская телефонная система. Ей было невероятно трудно дозвониться по своим номерам, и поэтому приходилось считать, что он испытывает те же трудности.

Хотя было и другое объяснение. Оно настолько оглушило, что ей пришлось схватиться за железные перила балкона, чтобы не пошатнуться. Может быть, он не звонил просто потому, что у него не было желания разговаривать с ней?!. По каналу проплывала гондола, усами волн разрезая узкий канал. Заметив красивую, печальную signora, рулевой приветливо помахал рукой. Робин не ответила.