Нежданное счастье - [7]

Девушка бросилась к ней и, прежде чем няня успела хотя бы пошевелиться, обхватила ее обеими руками за шею.

— Ох, няня, няня! — вскричала она. — Случилось нечто ужасное!

— Что, милая моя? — спросила няня. — Что тебя так расстроило?

— Софи должна выйти замуж… за принца Велидоса, — всхлипнула Титания, — и мне предстоит сопровождать ее… только потому, что я умею укладывать ей волосы.

Няня ничего не сказала и лишь крепче прижала к себе Титанию.

— Но как же я могу уехать и оставить… Меркурия? — захлебываясь слезами, продолжала Титания. — И как я могу оставить… тебя? Дядя Эдвард говорит, что я смогу… вернуться после того, как Софи обустроится на новом месте, но только потому, что он… намерен найти мне… мужа. Ох, няня, я не знаю, что мне делать.

— Быть может, все будет не так плохо, как ты ожидаешь, дитя мое, — принялась успокаивать ее няня. — Кроме того, тебе полезно сменить обстановку и побывать за границей, как раньше, с твоими мамой и папой. Тебе ведь это очень нравилось.

— Но ведь тогда… я была с ними… а не с Софи.

— Видишь ли, никогда нельзя знать заранее, что интересного ты можешь там увидеть, а я напомню его светлости, что ты можешь вернуться домой после того, как ее милость обвыкнется на новом месте.

Титания смахнула с глаз слезы.

— Наверное, ты сочтешь… меня глупой, няня, но я потеряла… маму и папу… и дом, в котором была так счастлива, а теперь мне предстоит… потерять еще и тебя… и Меркурия. У меня не осталось ничего… совсем ничего.

— Знаешь, что я сейчас сделаю? — рассудительно предложила няня. — Я приготовлю тебе чашечку чаю, и тебе сразу же станет лучше.

— Нет, спасибо. Я только что позавтракала. И я хочу совсем не чаю, няня… я хочу вернуться обратно… в наш маленький домик… где мы были… так счастливы вместе.

— Время нельзя повернуть назад, милая моя, это не удавалось еще никому. Но поездка туда, где ее милость выйдет замуж, станет для тебя новым событием, которое может оказаться волнующим и приятным.

— Очень в этом сомневаюсь, — шмыгнула носом Титания. — Папа всегда посмеивался над этими маленькими балканскими странами и говорил, что все они одинаковые и что он предпочел бы вскарабкаться на Гималаи… или пересечь пустыню Сахару.

— Это очень похоже на твоего отца, и, судя по тому, что я слышала об этой Сахаре, там очень жарко и сухо и нужно пройти много-много миль, чтобы найти хотя бы глоток воды.

Титания рассмеялась, чего и добивалась няня.

— Ох, няня, ты всегда видишь во всем светлую сторону! Если бы не возможность поговорить с тобой и, конечно же, с Меркурием, который, правда, не может ответить, я бы чувствовала себя совсем несчастной… и каждую ночь… засыпала бы в слезах.

— Что было бы с твоей стороны очень глупо, — упрекнула ее няня, — потому что тогда ты выглядела бы дурнушкой с покрасневшими глазами. А теперь послушай меня. Когда ты приедешь туда, наверняка найдешь что-нибудь забавное, и, кто знает, быть может, твой отец — упокой Господи его душу — сделает так, что ты перестанешь чувствовать себя несчастной.

Титания вновь рассмеялась, и смех ее звонкими серебристыми колокольчиками рассыпался по комнате.

— Ох, няня! Дорогая моя няня! Ты всегда умела подбодрить меня, и, разумеется, ты права. Да, пожалуй, это будет славно — уехать отсюда и более не выслушивать каждодневные упреки в том, что папа совершил большую ошибку, женившись на маме.

— Ее действительно послал ему сам Господь Бог, — сказала няня, — и твой отец всегда считал ее даром Небес. Никогда за всю свою жизнь я не видела человека счастливее, а ты просто помни об этом, когда они опять начнут говорить тебе всякие гадости.

— В общем-то, они говорят не совсем так, — ответила Титания. — Все дело в том, как они смотрят на меня и каким тоном обращаются, словно нашли меня в сточной канаве.

Няня легонько встряхнула ее.

— Ты не должна так говорить. Я всегда учила тебя, даже когда ты была совсем еще крошкой, во всем видеть светлую сторону, а в людях — только хорошее. Если они люди неприятные и сварливые, то им от этого гораздо хуже, чем тебе. Никогда не забывай об этом.

— Ах, няня, если бы ты только знала, как я тебя люблю! Если мне и впрямь придется уехать, обещай, что будешь писать мне каждый день, рассказывать, как поживает Меркурий, и смешить всякими историями, иначе я буду просто сидеть и плакать, пока не вернусь домой.

— Нет, ты не станешь делать ничего подобного. Твой отец очень рассердился бы, узнав об этом.

Титания на мгновение задумалась, а потом сказала:

— Ты права, няня, он бы устыдился меня, если бы я убежала от настоящего приключения! А ведь именно это меня и ждет. А если мне придется задержаться там дольше чем на полгода, то я на коленях приползу к королю и стану умолять его позволить тебе приехать ко мне.

— Чему-чему, а этому не бывать, — пробормотала себе под нос няня.

Она достала чистый носовой платок, вытерла им слезы Титании, после чего посмотрела на часы.

— Если хочешь знать мое мнение, — сказала она, — то ее милость уже наверняка желает, чтобы ты кое-что для нее сделала, и поднимет шум, если ты не явишься сию же минуту.

— Да, няня, — со вздохом согласилась Титания. — Пожалуй, мне и впрямь пора сойти вниз и узнать, что от меня требуется. Теперь-то я понимаю, почему, будучи в Лондоне, мы только и делали, что ходили по магазинам. А я все никак не могла взять в толк, к чему ей столько нарядов.