Нежданная любовь - [25]

— Хорошо. Я буду вас ждать, милорд. — Валета взглянула ему в глаза. — Наверное, я еще раз должна поблагодарить вас…

— В этом нет необходимости, — отрезал маркиз. — Удивительно, но я уже стал привыкать к тому, что вы постоянно не согласны со мной, что то и дело пытаетесь вступить со мной в спор, что в каждом нашем разговоре стремитесь доказать мне, что я не прав. Ничего. Когда-нибудь вы поймете, что и сами во многом ошибаетесь.

— Я безмерно благодарна вам… за Николаса… ваша светлость…

— При чем тут Николас? — раздраженно спросил маркиз. — По-моему, мы разговаривали совсем о другом. Но уверяю вас, что сегодня же попрошу мистера Чемберлена разместить объявления в газетах. В том числе в «Тайме».

Валета восторженно хлопнула в ладоши:

— Спасибо вам! Огромное спасибо!

Сколько неподражаемой искренности, сколько естественности и неподдельности было в этой необыкновенной девушке!

Маркиз вынул из кармана жилета часы на цепочке и только хотел сообщить Валете, что торопится, как она воскликнула:

— Может, вы хотите взглянуть на мальчика?

В ее голосе звучало явное сомнение в том, что маркиз ответит на ее вопрос положительно, поэтому он решил, что должен поступить иначе.

— Конечно, я хочу взглянуть на него. Как раз собирался попросить вас привести его и показать мне. Уверен, этот ребенок изменился до неузнаваемости!

— Я скоро вернусь. Вместе с Николасом! — радостно сообщила Валета и выпорхнула из гостиной.

Губы маркиза растянулись в несколько печальной улыбке.

В необычных ситуациях он оказывался нередко. Но ни разу в жизни ему еще не доводилось общаться с молоденькой красивой женщиной, которая смотрит на него с ненавистью и думает лишь о мальчике-чистильщике.

В это было трудно поверить, но он не сомневался, что женихов у Валеты не водится. Она совершенно не умела кокетничать.

И в беседах с ним вела себя слишком прямолинейно, слишком честно.

Маркиз почувствовал сильное смущение, когда признался себе в том, что, действуй она более хитрыми способами, он уже давно бы вступил в продолжительные дебаты в палате лордов, касающиеся социального неравноправия. Возможно, даже примкнул бы к радикалам.

Он неуютно поежился и нахмурил брови, невольно вспомнив о Лайонеле.

И о том дне, когда получил очередное письмо от друга из Лондона, в котором сообщалось, что Лайонела видели толкавшим пылкие речи на Трафальгарской площади. Он выступал против богатых землевладельцев и работодателей, обращавшихся с теми, кто на них работает, как со скотом.

Письмо заканчивалось следующими строками:

Я всегда относился с великим почтением к семье Стивингтонов и очень сожалею, что ваш брат ведет себя подобным образом. Могу посоветовать единственное: попытаться растолковать Лайонелу, что он не прав.

Маркиз смял тогда письмо и раздраженно швырнул его на стол.

Он прекрасно знал, что беседы с братом не приведут ни к чему хорошему. Все они заканчивались скандалом и взаимными оскорблениями.

Маркиз был человеком неглупым и понимал, что поведение Лайонела вызвано отнюдь не искренним желанием помочь беднякам, а стремлением досадить ему, Серле.

Неистовство Лайонела являлось порождением обыкновенной ревности, злобы и зависти.

«Не хватало только стать попечителем еще одной защитницы угнетенных!» — подумал маркиз.

Следует научить ее каким-то образом быть менее сентиментальной и жалостливой. Так слишком тяжело жить, решил он.

В это самое мгновение дверь отворилась, « и в гостиную вошла Валета, ведя за руку мальчика.

Маркиз поразился произошедшей в ребенке перемене.

Вместо перепачканного сажей несчастного существа, каким он был вчера, перед ним стоял симпатичный ребенок.

Оказалось, его волосы светлые, а кожа нежная и белая.

На нем была опрятная одежда, правда, дешевая, по-видимому, наспех купленная в деревенском магазине. Несмотря на это, ребенок держался с достоинством.

Выражение его лица отличалось несомненным благородством, а черты — красотой и правильностью линий.

— Вот и Николас! — воскликнула Валета, с гордостью кивая на мальчика. — Это тот джентльмен, который спас тебя!

Забрал у мистера Сиббера, — объяснила она, немного наклонившись к мальчику. — Ты должен поклониться ему и поблагодарить его за все, что он для тебя сделал.

Маркиз сразу заметил, что, как только мальчик вошел в гостиную и увидел в ней мужчину, сразу напрягся и насторожился.

— Спасибо… за то, что… спасли меня, сэр, — несколько испуганным голосом пробормотал ребенок и поклонился, не выпуская руки Валеты из своей ручки.

— Вообще-то благодарить тебе следует мисс Лингфилд, — сказал маркиз.

И, к своему немалому удивлению, опустился на корточки, чтобы иметь возможность смотреть Николасу прямо в глаза.

— К счастью, теперь все страдания, которые тебе пришлось пережить с тех пор, как ты покинул дом, позади.

Мальчик недоверчиво моргнул.

— У твоего папы есть лошади? — спросил вдруг маркиз.

Некоторое время Николас растерянно молчал. Потом склонил голову набок и сказал:

— Я умею ездить верхом. И у меня есть пони.

— Как его зовут? — осторожно поинтересовался маркиз.

Ребенок долго пыхтел, напряженно размышляя о чем-то, потом ответил:

— Рафус! Моего пони зовут Рафус.