Нежданная любовь - [64]

Письмо Конуэя Венеции, как она сказала Деймрелу, привело бы ее в ярость, не будь оно таким забавным. Истощенный написанием послания супруге, Конуэй ограничился одним листом, объясняя сестре свою лаконичность обилием дел, связанных со скорой эвакуацией оккупационной армии. Он не объяснил свой внезапный брак и не извинился за навязывание сестре незнакомых людей без всякого предупреждения. Конуэй не сомневался, что Венеции поправится Шарлотта, и рассчитывал, что она проявит к ней величайшую заботу. Беспристрастный читатель смело мог предположить, что сэр Конуэй спланировал все это с целью сделать любимой сестре приятный сюрприз.

Помимо послания Конуэя, Венеция получила еще одно письмо, но не по почте. Его доставил из Незерфолда один из конюхов Эдуарда Ярдли, и эти несколько листов понравились ей еще меньше, чем краткая записка Конуэя, так как в них не было ничего, что потешило бы ее чувство юмора. Эдуард хотя и был удивлен и шокирован новостью о браке Конуэя, его, очевидно, утешала уверенность, что Венеция будет счастлива в обществе невестки и приобретет в лице миссис Скорриер подходящую компаньонку. Перечислив на первых листах все недостатки прежнего положения Венеции, он посвятил два следующих разумным советам (заверяя девушку, что понимает, как трудно ей приспособиться к изменившимся обстоятельствам) и подробному описанию состояния своего здоровья. Под конец Эдуард выразил сожаление, что не может посетить Андершо и засвидетельствовать почтение леди Лэнион, а также пообещал дать Венеции полезные указания при личной встрече. Срок карантина истекает еще только через неделю, а кроме того, у него развился кашель, хотя и небольшой, но причиняющий беспокойство его матери. Эдуард умолял Венецию не волноваться за него, так как он не настолько глуп, чтобы подвергать себя ненужному риску. Новость о скором возвращении Конуэя должна ускорить его выздоровление не хуже самого лучшего рецепта мистера Хантспилла.

Венеция поехала в Эбберсли провести день с леди Денни. Передышка от склок и вражды пошла ей на пользу, но визит не принес ей ожидаемой радости. Один взгляд на лицо Клары укрепил уверенность Венеции, что между нею и Конуэем существовало нечто большее, чем подозревали ее родители.

— Да, моя дорогая, боюсь, что вы правы, — неохотно ответила леди Денни на прямой вопрос Венеции. — Клара призналась мне, что обменялась с Конуэем обещаниями. Но пожалуйста, выбросьте из головы мысль, будто Конуэй теперь каким-то образом связан с Кларой. Мне незачем сообщать вам о своих чувствах, когда я узнала, что моя дочь вела себя неподобающе, а о сэре Джоне и говорить не приходится! Обменяться клятвами верности с мужчиной без согласия родителей — такого я никак не ожидала от Клары! Сэр Джон категорически запретил подобное, не потому, что такой брак казался ему неподходящим, а так как считал их обоих слишком молодыми для обручения. Доверься бедная Клара мнению отца, скольких страданий она могла бы избежать! Она очень переживает из-за своей ошибки, и мы не упрекаем ее!

— Конуэй заслуживает, чтобы его выпороли! — воскликнула Венеция.

— Нет, дорогая, это вина Клары, хотя не отрицаю, что и он вел себя не так, как следовало бы. Но молодые люди относятся к таким вещам менее серьезно, и в одном вы можете не сомневаться: Конуэй никогда не предлагал и не пытался вести с Кларой тайную переписку!

— Да, я в этом уверена, — кивнула Венеция. — Только, по-моему, нам следует за это благодарить его безграмотность. Мне бы хотелось поздравить Клару с удачей, но боюсь, она еще не поняла, какой судьбы избежала!

— Нет, и мы с сэром Джоном решили, что она не сразу успокоится. Мы думаем, что Кларе пойдет на пользу перемена места, и собираемся отправить ее к бабушке. О дорогая, если бы вы только знали, сколько волнений причиняют дети! — вздохнула леди Денни. — Сначала Освальд, теперь Клара, а потом, очевидно, будет Эмили!

— Если вам кажется, дорогая мэм, будто в привязанности ко мне Освальда было нечто большее, чем обычная юношеская чепуха, то вы ошибаетесь! — с обычной прямотой заявила Венеция. — Он, конечно, вел себя глупо, но написал мне вежливое извинение, так что теперь у меня нет оснований быть им недовольной.

— В вас говорит доброта, — промолвила леди Денни, быстро хлопая ресницами, — но я прекрасно знаю, что Освальд повел себя с вами недостойно, не говоря уже о том, что он рассердил лорда Деймрела. Сама мысль об этом приводит меня в ужас!

— Уверяю вас, лорд Деймрел ничуть не сердится! — заверила ее Венеция.

— Так он сказал сэру Джону, — мрачно промолвила леди Денни. — Сэр Джон на днях случайно встретил его и прямо спросил, не причинил ли ему неприятностей Освальд, на что лорд Деймрел ответил: «Вовсе нет!», убедив сэра Джона, что это истинная правда.

Венеция не могла не рассмеяться, но сказала старшей подруге, что Освальд скорее позабавил, чем рассердил Деймрела. Леди Денни с чувством заметила, что невелико утешение, если единственный сын служит предметом забавы, но, казалось, слегка приободрилась, так как стала расспрашивать Венецию о подробностях событий в Андершо. Ее не обманул комический аспект, который старалась подчеркнуть Венеция, она недвусмысленно выразила свое мнение о миссис Скорриер, посоветовав в случае чего не колебаться, а сразу же собрать вещи и переехать в Эбберсли.