Незавидный холостяк - [7]

Зато кукол отщелкала, красиво расставив на вышитых подушках. Поколебавшись, добавила и энциклопедии. И под конец выставила радиолу, под крышкой которой нашлась еще пара пластинок без конвертов, прямо так оставленных в проигрывателе.

Их тоже сфотографировала, хотя по вытертым этикеткам было совершенно непонятно, что там записано. Так честно и предупредила. Включать радиолу и выяснять не было никаких сил.

Не успела я вернуться на кухню, чтобы проверить, побулькивающее под крышкой мясо, как музыка, льющаяся из телефона, притихла и он завибрировал, высвечивая незнакомый номер.

— Привет! — сказал голос в трубке. — Это Кирилл, я вчера заезжал. Что ж ты сразу не сказала, что у тебя еще пластинки есть? Радиолу тоже возьму.

— Я не знала, что…

— Через час приеду, — бескомпромиссно заявил он.

— Мне сейчас неудоб… но… — договаривала я в уже замолкший телефон.

Профессионал бардака

— Спускайся, я на черном «бентли», — сообщил Кирилл через полтора часа.

Так, а куда «мазератти» делся? Хотя «бентли» даже лучше.

Я тихонько хихикнула, сдула волосы со лба и воспротивилась:

— Не могу, у меня тут процесс!

— Какой? — заинтересовался Кирилл. — Хотя неважно, говори квартиру, я поднимусь. Радиолу ты одна точно не утащишь.

Пока он поднимался, я успела стащить резиновые перчатки, в которых драила духовку, сделать огонь под мясом чуть побольше и даже причесаться — хотя это уже в последнюю секунду.

Зато не успела перетащить радиолу в коридор, поэтому пришлось сразу сказать:

— Проходи, но прости за бардак, пожалуйста.

Кирилл послушно прошел в комнату, сдвинул темные очки на лоб, открыв веселые глаза, огляделся по сторонам и сообщил:

— Вот это ты считаешь бардаком? Милое летнее дитя! Поверь, профессионалы способны на большее! А я — профессионал!

Он, кстати, при этом весьма профессионально обогнул завалы коробок, стопок книг и сваленных в кучу подушек, пройдя между ними точно и аккуратно, как кот. Подхватил радиолу, стоящую у окна, еще раз обвел взглядом разгромленную комнату и ухмыльнулся.

— Тут не хватает пустых бутылок, смятых сигаретных пачек и пепла в тарелках с засохшей едой, — сообщил он озабоченным тоном пожарного инспектора.

— Бутылки я уже выбросила, — ляпнула я, не подумав.

— Вот! — Кирилл прошел в коридор, поставил радиолу, открыл ее и посмотрел на пластинки внутри. — Ага. Вот! Вот поэтому тебе не достигнуть тех высот, что могла бы. Ты слишком рано начинаешь убираться.

— Да я к этим высотам и не стремлюсь…

— А зря! — фыркнул он. — Во всем надо стремиться к совершенству. Если уж бардак — пусть это будет эпический бардак, о котором свидетели будут спустя десятилетия рассказывать, почтительно понижая голос.

Я не выдержала и засмеялась.

Он был такой забавный, что я даже перестала робеть в его присутствии. Все-таки не каждый день встречаешь человека, который дарит кому-то на день рожденья яхту. Человек из другого мира. Боюсь, я испытывала к нему что-то близкое к пиетету: нашим миром правят деньги, а кто правит деньгами, тот по определению выше простых смертных. Наверное.

И вот такому человеку вдруг понадобилось что-то от простой девушки Вари. Пусть даже старые пластинки.

Тревожно и нервно. И самую чуточку некомфортно.

Кирилл вдруг замер и принюхался.

— Вкусно пахнет, — сообщил он. — Что это у тебя там?

— Там… — Я оглянулась на кухню. Почти забыла о своем кулинарном подвиге, прыгая тут на задних лапках перед господином с яхтой, «мазератти» и «бентли». — Готовлю. Беф бургиньон.

— Оу! Круто! — восхитился Кирилл. — Хорошо готовишь? Судя по запаху — высший класс.

— Ну, я немного умею, но это эксперимент, первый раз пробую. Может, еще и не получилось, — начала я оправдываться.

— Эксперимент — это хорошо. Давай я как независимый свидетель продегустирую и скажу, как получилось. У меня большой опыт.

— Ой, нет! — испугалась я. — Тебе точно не понравится. Это же простая домашняя еда, я не заморачивалась!

Хотя, конечно, заморачивалась. И букет гарни набрала, и грудинку тщательно выбирала, и даже лук взяла не абы какой, а мелкий нежный шалот.

— Домашняя еда в Италии намного вкуснее ресторанной в Москве, это не показатель.

— Но я… я не… — растерянно забормотала я.

— Я напрашиваюсь, если ты не заметила, — беззастенчиво сообщил Кирилл. — Так что у тебя есть только два варианта. Либо пригласить меня наконец, либо напрямую отказать. Вежливо отмазаться не получится.

Да я уже поняла.

— Ну, если хочешь, давай! — расхрабрилась я. — Но за последствия я не отвечаю!

— Если ты не добавила туда какой-нибудь ядреный мексиканский перец, последствия не могут быть очень уж катастрофическими.

— Только французское вино, — сказала я. — Честное слово. Остальное все родное.

— Было бы неловко, окажись во французском блюде испанское вино, — заметил Кирилл и ушел снимать кроссовки.

Вернувшись, он обвел внимательным взглядом кухню, и я даже испугалась на мгновение, ожидая увидеть на его лице презрение к убогой обстановке, грязным шкафчикам, допотопной плите и ремонту тридцатилетней давности. Но заметила только любопытство. Особенно его заинтересовал буфет — он, кажется, едва удержался, чтобы не выдвинуть пару ящичков. Но взял себя в руки и устроился за столом, безошибочно определив, где мое любимое место, и выбрав другое.