Незаконнорожденный. Посольство в преисподнюю - [18]

– Моего ювелира сюда, живо! – приказал ему царь, – приволочь в сопровождении четырех человек!

Жрец исчез, а спустя короткое время четверо сильных жрецов затащили в помещение испуганного человека в чистой разукрашенной одежде и бросили его к ногам царя.

–Что это? – закричал Дамик-илишу, хватая ювелира сзади за одежду и подволакивая к столику, на который снова была поставлена шкатулка, – я приказывал тебе отремонтировать ее, а ты не сделал это в совершенстве!

– Я не виноват… – залепетал было бедный ювелир.

Однако царь, не слушая, тыкал его лицом в шкатулку.

– Смотри! Последний раз я прощаю тебя! А чтобы он лучше запомнил, всыпать ему в соседней комнате двадцать палок, так, чтобы я слышал это и душа моя радовалась!

Не прекращающего что-то жалобно говорить ювелира дюжие жрецы вытащили в соседнюю комнату, оставив приоткрытой дверь, и тут же оттуда послышался свист палок и вопли избиваемого человека.

– Будем считать инцидент исчерпанным, – с удовлетворением произнес царь, обращаясь к послу, когда вопли утихли.

Посол согласно наклонил голову. Царь взял шкатулку, вышел в соседнюю комнату, откуда послышался его повелительный голос, и тут же без нее вернулся обратно.

– Скоро все будет исправлено. Подождем, – сказал он, сделав приглашающий жест рукой в направлении стоявшего в стороне столика, уставленного вазами с фруктами и кувшинами с прохладительными напитками. Прошло еще немного времени, и избитый ювелир на дрожащих руках сам вынес злосчастную шкатулку, у входа упал на колени, низко склонился, поставил ее себе на голову и в такой смиренной позе подполз к царю. Тот внимательно осмотрел шкатулку, взял ее, сказал ювелиру: – Ведь можешь, если хочешь! – и добавил: – Разрешаем удалиться!

Ювелир так же на коленях попятился и выполз из помещения.

– А теперь бери ее, она твоя! И береги!

Дамик-илишу снова передал шкатулку Хутрапу, который бережно уложил ее в небольшой мешочек.

– Я даю вам в дорогу еще двоих людей. Еще одна пара надежных мечей, я думаю, для вас лишней не будет.

Царь хлопнул в ладоши. В помещение вошли и остановились у входа два молодых черноглазых жреца с выбритыми головами в длинных белых одеждах.

– Это Шамши, – указал царь на более высокого жреца, – а это Бурна. Они из моих личных телохранителей. Им можно доверять, как мне. Впрочем, ваша дорога всех вывернет наизнанку и покажет, кто что стóит. Они поступают в твое распоряжение, – царь кивнул скандинаву, – и помни, они далеко не новички в этом деле.

– Если они не новички, то знают, что им делать, – в упор глядя на них, сказал скандинав, – а если что-то сделают не так, как мне надо, я просто сверну им шею!

– Внешность обманчива, – усмехнулся царь, – поверь, даже тебе это будет не так то и просто сделать. Конечно, они не сравнятся с тобой, – царь окинул взглядом фигуру скандинава, – но, поверь, мечом каждый из них владеет в совершенстве. И не только мечом. Они с детства готовились к поприщу телохранителей, и весьма преуспели в этом.

Молодые жрецы склонили головы.

– Мы не доставим вам дополнительных хлопот, – спокойно сказал один из них.

– Ну, вот и договорились, – довольно сказал Дамик-илишу, – однако, пора. На торжественном богослужении ждут только нас. Священная роща, как и сам зиккурат с храмом Мардука, находятся на другом берегу реки, и надо время, чтобы добраться туда. А ровно в полдень вы должны отплыть. Плоты и корабли уже готовы и загружены.

9. Богослужение и отправка

Богослужение должно было начаться в священной роще бога Мардука, имеющей равновеликое значение с его храмом, расположенном по верху зиккурата. Удобство состояло в том, что священная роща располагалась неподалеку от берега Евфрата. Царь и посол в сопровождении большой стражи на лошадях, а не в носилках, быстро из царского дворца добрались до переправы через реку, где их уже ожидали корабли. Переправа не заняла много времени, и кортеж направился в сторону священной рощи. Вскоре охране уже пришлось расчищать дорогу: людей, желающих поглазеть на редкое зрелище торжественного богослужения, проводимого самим царем, который не снял с себя сана верховного жреца бога Мардука, было очень много. Охране приходилось частенько пускать плети в ход, оттесняя зевак в сторону. Как бы то ни было, вскоре кортеж был уже у священной рощи. Она была оцеплена солдатами и доступ в нее был закрыт. Все спешились. Царь ушел в небольшой храм, стоявший в зелени деревьев, а Хутрапа попросили ожидать начала церемонии в роще рядом с ним. Через некоторое время с другой стороны храма раздались звуки музыки, и посла пригласили пройти в ту сторону.

Перед парадным входом в храм находилась небольшая открытая площадь, на которой выстроены были жрецы в белых длинных одеждах. В голове колонны находились музыканты, играющие на инструментах, принятых в Вавилоне, к числу которых принадлежали лиры, лютни, флейты и ручные барабаны. За ними располагались певцы, песнопениями славящие богов. Далее были танцоры, своими танцами услаждающие богов, в танце показывающие сценки из их жизни. А за ними на увитых цветами носилках жрецы несли не изображения бога Мардука, которое выносили только по большим религиозным праздникам, а его символы – золотые мотыгу, лопату и небольшое изваяние дракона Мушхуша.