Незаконная копия - [7]

Я наблюдал за действиями трех других концернов почти так же пристально, как и за нашими собственными. За пять часов до назначенного времени контакта у НЕТСКО, очевидно, произошла потеря связи с их системой управления астероидом. Вместо того, чтобы следовать в точку столкновения с Ио, астероид отклонился в сторону и полетел по спирали к громаде самого Юпитера.

БП МЕГАТОН вышел из игры за три часа до назначенного времени столкновения, когда мощный взрыв одного из передних бустеров на их астероиде заставил километровой длины тело кувыркаться с огромной скоростью. В течение часа благодаря какому–то чуду импровизации их команда нашла способ стабилизировать вращающуюся массу. Но к тому времени было уже слишком поздно, чтобы вернуться к назначенному времени и месту. Их астероид врезался в поверхность Ио на час раньше срока, и длинный каплевидный шлейф взрыва взлетел над бурлящей поверхностью.

После этого мы остались вдвоем, ММГ и РОМБЕРГ АГ. У обоих дел было невпроворот. Система Юпитера насыщена большим количеством электрической, магнитной и гравитационной энергии, чем любое другое место Солнечной системы, за исключением самого Солнца. Два оставшихся концерна старались направить свои астероиды точно в пункт приземления сквозь сильную бурю помех, которые заставляли брать под сомнение все команды управления и все данные телеметрии. В последний час я даже не следил за переговорами между членами моей аварийной команды. О, я слышал их достаточно хорошо. Я просто был не в состоянии их понять настолько, чтобы контролировать происходящее!

Паули бросал замечание фон Нейманну, и пока я пытался его осознать, фон Нейманн успевал провести оценку ситуации, затребовать у компьютера отчет о положении дел, задать пару вопросов Ферми и отдать распоряжение Эдисону. Одновременно он ухитрялся просматривать записки и наброски диаграмм, поступившие от этих двоих. Не знаю, было ли то, что они делали, потенциально доступно моим умственным способностям, я только знаю, что скорость их действий в пятьдесят раз превышала мои возможности. И не имело большого значения, что именно я понял — они работу выполняли.

Я все еще пытался вносить все проблемы в свои две колонки, но делать это становилось все сложнее.

В течение последнего часа я не смотрел на то, что творит моя собственная команда, и не слушал их. У нас одна полоса частот телеметрии была отдана наблюдению за проектом ММГ, и мое внимание все больше и больше привлекали их действия. По моим предположениям, у них возникли те же самые проблемы со связью, что и у нас — это потрескивающее разрядами поле вокруг Ио создавало трудности всем. Но наша команда с ними справлялась. Они плавно двигались к точке столкновения.

А затем, когда оставалось всего десять минут, была сделана последняя маленькая поправка. Она должна была представлять собой крохотный толчок, созданный радиальными реактивными двигателями. Достаточный, чтобы скорректировать место посадки с точностью до нескольких сотен метров. Вместо этого раздался радостный рев реактивных двигателей, вышедших из–под контроля и заработавших на полной тяге. В течение нескольких секунд астероид ММГ вел себя, как обычно (миллиард тонн имеет огромную инерцию), а затем лениво начал дрейфовать в сторону, прочь от расчетной траектории.

Реактивные двигатели продолжали работать. А этого не должно было происходить, так как первым делом команда ММГ послала им сигнал «выключить тягу».

Время столкновения наступило, когда астероид ММГ находился в целых пятидесяти километрах от запланированного места и продолжал с ускорением двигаться прочь от него. Я видел это последнее столкновение: полезная нагрузка лишь царапнула по поверхности Ио, оставив длинный рваный шрам, который совершенно не был похож на то аккуратное отверстие, которое мы должны были проделать в луне.

И мы его проделали несколькими секундами позже. Наш астероид вышел в запланированное место и в запланированное время, точно по вертикали к поверхности. Шлейф выброса только начинал вырастать над красно–желтой поверхностью Ио, а фон Нейманн уже доставал бутылку «бурбона» из–под пульта связи.

Я не возражал, лишь досадовал, что меня там нет и я не могу распить ее с ними вместо того, чтобы сидеть в своей гондоле и ждать стыковки с нашим головным кораблем. Я посмотрел на свой список, все еще не совсем завершенный. Есть ли в нем некая закономерность? Десять минут анализа ее не выявили. Никто не предпринял никаких попыток — на этот раз. Когда–нибудь — возможно, завтра — кого–нибудь из другого концерна осенит блестящая мысль, и тогда начнется совершенно новая игра.

Я еще размышлял над своим списком, когда с пульта управления раздалось настойчивое жужжание. Я нажал кнопку, ожидая выхода на связь своей аварийной команды. Но увидел на экране унылое лицо Брунеля, руководителя команды ММГ. С этим человеком, больше чем с кем бы то ни было, я хотел бы работать вместе.

Он кивнул мне, когда мое изображение появилось на экране. Он курил одну из своих крепких черных сигар, которая торчала из уголка его рта. Его лицо, как всегда, оставалось непроницаемым. Он никогда не выдавал своих чувств.