Незабываемый 1919-й - [11]

Зейдлиц. То всё же мы можем натолкнуться на сопротивление. У большевиков резервы. В Петрограде до восьмидесяти тысяч штыков.

Родзянко. Подумали и об этом, Зейдлиц. Обучение этих резервов остановлено. Нашли одного слабоголового комиссара, обработали. Меньше сомнений, никаких сомнений, Зейдлиц! Ведь вы написали приказ номер один по Петербургу?

Зейдлиц. Так точно, я.

Родзянко. Значит, верите, что Петербург будет наш?

Зейдлиц. Надо полагать, ваше превосходительство, но…

Родзянко. Опять «но»?

Зейдлиц. Я опасаюсь техники красных, петербургская промышленность…

Родзянко. Подумали и о ней, Зейдлиц. Она уже парализуется.

Зейдлиц. О, тогда… Но чрезвычайные меры обороны, прибытие Сталина…

Родзянко. Будут приняты меры противодействия.

Зейдлиц. Я, ваше превосходительство, воспитан на правилах штабного учета, осторожности и осмотрительности.

Родзянко. Больше веры и огня, Зейдлиц! Операция начата и идет отлично… С нами англосаксонские союзники. Они одели нашу армию, накормили, дали оружие. Это крупное вложение средств, а англичане капиталовложений даром не делают. Черчилль практичен и дальновиден. У него огромный военный опыт. Он карал восставших индусов — и они были поставлены на колени. Он наводил порядки на Кубе — и мятежники были брошены на колени. Он ломал буров — и они тоже стали на колени. Он — сторонник решительных операций. Он нам в масть… Успех будет на нашей стороне.

Зейдлиц. Дай бог!..

Родзянко. Наконец, наши десять тысяч в подполье Петербурга. Они ждут часа… Внезапное выступление, молниеносный удар по узловым пунктам города, ликвидация красных — их списки заготовлены — и вы понимаете, что мы — победители? Зейдлиц, хватит предостережений и опасений! Докладывайте об удачах, успехах.

Зейдлиц. Слушаюсь. Есть одна добрая весть. Был налет наших партизан. Они взяли ночью командира третьей бригады девятнадцатой советской стрелковой дивизии. Бывший генерал Николаев.

Родзянко. Давайте его сюда! (Конвойцу.) Жабоедов, приведи его, но смотри — не трогать!..

Старший конвоец. Так точно, ваше превосходительство. Обойтись аккуратно. (Быстро уходит.)

Родзянко. Значит, мы наступаем…

Зейдлиц. Так точно, сегодня наступаем…

Родзянко. И завтра будем наступать!

Зейдлиц. Я доложил реальную обстановку.

Конвоец вводит пленного. Это сухощавый загорелый человек лет пятидесяти пяти; открытое красивое лицо, седые усы и бородка клинышком. Опрятно одет.

Родзянко. А-а… вот… Вы стоите перед командующим вооруженными силами Северо-Запада России генерал-майором Родзянко.

Командир бригады. Я такого не знаю. Я помню, что в старой армии был подполковник Родзянко, который в начале восемнадцатого года дезертировал из части и отсиживался где-то в имении под Ригой.

Родзянко. Отказываетесь признавать?

Командир бригады. Я признаю Второй Всероссийский съезд Советов, я признаю законное, избранное народом правительство — Совет Народных Комиссаров; я признаю главу его, Ленина, российского гражданина, окончившего Петербургский университет, юриста, автора исторических и социально-экономических трудов…

Родзянко. Что — сам из этой проклятой породы очкастых интеллигентов? Хватит о Ленине. Что же, ты не знаешь, что в России есть верховный правитель адмирал Колчак?

Командир бригады. Я не признаю дважды дезертиров: бывшего адмирала Колчака, бывшего генерал-лейтенанта Деникина, бывшего генерала Карла Маннергейма, бывшего военного чиновника Семена Петлюру и других…

Родзянко. Дважды дезертиров?! С ума сошел!

Командир бригады. В здравом уме и твердой памяти. Они — все эти колчаки — сбежали из старой армии и старого флота. Раз. Они затем не явились по призыву советского правительства в военкоматы, когда была объявлена офицерская мобилизация. Два…

Родзянко. А ты явился?

Командир бригады. По зову Родины, во имя России, нашей, народной, встал в ряды Красной Армии. А ты из Риги побежал к англичанам, Колчак — к американцам… Копеечники, перебежчики, предатели России.

Родзянко. Замолчать!!

Командир бригады. Почему молчать? Разговор начат… (Приблизился к Родзянко.)

Конвойцы настороже.

Протестую против подлых действий — меня взяли обманом… Вы переодели красноармейцами своих бандитов…

Родзянко. Разговор кончен. Либо вымолишь службой у нас прощение, либо…

Командир бригады. Таких «либо» для советского гражданина не бывает. До конца служу народу и советской власти.

Родзянко. Жабоедов, взять! Подвесь на ближайшем суку.

Старший конвоец. Слушаю, ваше превосходительство! (Грубо вытаскивает пленного из комнаты.)

Командир бригады(в дверях). И запомни ты, дезертир, английская шлюха! Петрограда вам, как своих ушей, не видать!

Входит адъютант.

Адъютант. Ваше превосходительство, делегация городских и земских деятелей просит принять ее.

Родзянко. Делегация? Земских деятелей? Что за керенщина? Кто пустил эту сволочь? И в такую минуту, когда решается главное…

Адъютант. Там предводитель дворянства и еще ряд приличных господ.

Входит делегация так называемых общественных деятелей.

Первый делегат. Ваше превосходительство, позволяем себе обратиться к вам от имени здоровых общественных слоев, принести сердечные поздравления по поводу побед доблестной армии, руководимой…