Незабываемое - [101]

Редактор «Социалистического вестника» Дан и историк Николаевский, «крупнейший эксперт по истории Советского Союза», каким его считают на Западе, прекрасно это понимали. А ведь как бы резко ни выступал Бухарин в полемике против представителей II Интернационала, он стремился разбить их политически, но никак не ставил на карту их жизнь.

Нет сомнения в том, что Сталин сумел бы уничтожить Бухарина и Рыкова и без помощи «Социалистического вестника», но Бухарин сохранял популярность в партии и стране, среди коммунистов западных партий и европейской интеллигенции, поэтому нужно было использовать все средства, чтобы подорвать доверие к нему. Судебные процессы, рост арестов руководящих и рядовых членов партии в Москве и в провинции, несомненно, вызвали смятение и растерянность многих членов партии, в том числе и членов ЦК и Политбюро, во всяком случае Орджоникидзе и Калинина. Нарастала подозрительность по отношению к НКВД, поэтому материалы, поступающие со стороны, из «Социалистического вестника», и подтверждающие вымученные показания арестованных подследственных, облегчали Сталину осуществление его преступных планов, выполнить которые было сложнее, чем предыдущие. Ни для ареста Зиновьева, Каменева и Радека, ни для ареста члена ЦК Пятакова и кандидата в члены ЦК Сокольникова не потребовалось созыва двух пленумов ЦК и создания специальной комиссии, как было сделано для решения вопроса об исключении из партии и аресте Бухарина и Рыкова.

Даже факт передачи информации в «Социалистический вестник» мог быть расценен только как криминальный. Если вспомнить, что «Социалистический вестник» обострил разногласия в Политбюро еще в 1929 году, опубликовав так называемую «Запись разговора Бухарина с Каменевым», становится ясно, что новая акция была очередным закономерным звеном в цепи, приведшей к гибели Бухарина. Рассмотрение же основных положений «Письма» заставляет меня относиться к Дану и Николаевскому как к лицам, сознательно помогавшим Сталину затягивать уже наброшенную петлю на шее Бухарина и Рыкова.

Не буду останавливаться на всех вопросах, изложенных в «Письме», остановлюсь лишь на тех, которые считаю самыми губительными и для Бухарина, и для Рыкова.

I. Рютинская платформа

О платформе Рютина рассказывается достаточно подробно:

«Из ряда других платформу Рютина выделила ее личная заостренность против Сталина. Переписанная на пишущей машинке, она занимала в общем немного меньше 200 страниц — из них больше 50 было посвящено личной характеристике Сталина, оценке его роли в партии и стране. Эти страницы были написаны с большой силой и резкостью и действительно произвели впечатление на читателя, рисуя ему Сталина своего рода злым гением русской революции, который, движимый интересами личного властолюбия и мстительности, привел революцию на край гибели».

О Рютинской платформе больше, чем было сообщено в газетах и докладах на партийных собраниях, Бухарин ничего не знал. Платформу Рютина Николай Иванович никогда не видел и не читал — он счел нужным заявить об этом и в своем последнем письме, написанном перед арестом и адресованном «Будущему поколению руководителей партии»: «О тайных организациях Рютина, Угланова мне ничего известно не было. Я свои взгляды излагал вместе с Рыковым и Томским открыто».

«Старый большевик» детально рассказывает о заседании Политбюро, обсуждавшем дело Рютина. Но с ноября 1929 года Николай Иванович не был членом Политбюро и о заседании этом, происходившем в 1932 году, знать ничего не мог. Бухарин в то время был изолирован, с членами Политбюро личных отношений не поддерживал. По работе своей в Наркомтяжпроме, где он ведал научно-исследовательским сектором, был связан с Серго Орджоникидзе. У них были самые добрые отношения, но то, что происходило на заседаниях Политбюро, тем более на особо секретных, не принято было разглашать. Между тем автору «Письма» было известно, как строго карали лиц, имеющих отношение к Рютинской платформе, только за то, что они читали ее и «не сообщили партии», — такая была формулировка. Он не мог не знать постановления Президиума ЦКК ВКП(б) от 9 октября 1932 года, опубликованного в «Правде», которым были исключены из партии за причастность в разной степени к платформе Рютина 19 человек.

Я не потому отгораживаю Николая Ивановича от платформы Рютина, что считаю ее преступной, — отнюдь нет; антисталинскую платформу, написанную в 1932 году, можно расценить только как героическую. Но, с точки зрения Николая Ивановича, конспиративное выступление против Сталина в 1932 году, увы, уже не могло принести стране ничего, кроме репрессий. Открытое выступление трех влиятельных членов Политбюро — Бухарина, Рыкова и Томского — в 1928–1929 годах против политики Сталина, лиц более авторитетных и популярных в стране, чем Рютин, не увенчалось успехом. Дальнейшую борьбу Николай Иванович считал нужным прекратить. Партия под давлением Сталина пошла по иному пути, отвергнув экономическую концепцию Бухарина. Полезней сплоченности ее рядов в сложившейся обстановке Бухарин ничего не находил. Видеть только мрачные картины времен коллективизации и не замечать наряду с этим великого энтузиазма народа в строительстве значило, с его точки зрения, ничего не видеть и ничего не понимать в истории.