Нейромант - [63]
— Это и есть жало, — пояснил конструкт. — Мы его двинем, как только «Куанг» совсем подружится с ядром Тессье–Эшпулов.
— А ты, кстати, прав, — заметил Кейс. — Существует некий аппаратно встроенный внешний контроль, который должен держать Уинтермьюта в рамочках. Хотя ты и сам видишь, в каких он там…
— Он, — прервал его конструкт. — Он. Поосторожнее с такими словами, не «он», а «оно». Я долблю тебе это раз за разом.
— Это код. Всего одно, если верить ему, слово. Кто–то должен сказать это слово некоему хитрому, с прибамбасами, терминалу, стоящему в некой комнате, сказать в тот самый момент, когда мы пробьем лед и займемся начинкой, какая уж она там есть.
— Ты бы сходил пока, погулял, — посоветовал Флэтлайн. — «Куанг» работает медленно, но верно.
Кейс вышел из матрицы.
Мэлком смотрел на него почти испуганно:
— Ты снова был мертвый, брат.
— Бывает, — ответил Кейс. — К этому тоже привыкаешь.
— Ты играешь с силами тьмы.
— А ты что, можешь предложить что–нибудь поинтереснее?
— Любовь Джа, Кейс, — сказал Мэлком и отвернулся к рации. Кейс посмотрел на перепутанные косички, на веревки мускулов, играющие под темной кожей рук.
И вернулся в киберпространство.
И перешел в симстим.
Молли рысцой бежала по коридору, возможно — одному из прежних. Застекленных ящиков больше не было, Кейс решил, что они приближаются к концу веретена — тяготение стало еще слабее. Еще немного, и Молли уже не бежала, а почти летела над ковровыми волнами. Еле заметное покалывание в ноге…
Коридор резко сузился, повернул и разделился надвое.
Девушка свернула направо и стала подниматься по издевательски крутой лестнице, боль в ноге заметно усилилась. На потолке — плотно увязанные жгуты проводов, цветокодированных нервов машинного мозга. Стены в пятнах сырости.
На треугольной лестничной площадке Молли остановилась и потерла ногу. Снова узкие коридоры, только теперь — с коврами на стенах. Стоп. Еще одно разветвление, на этот раз — в три стороны.
«ЛЕВЫЙ».
Молли пожала плечами.
— Подожди, дай–ка я немного осмотрюсь.
«ЛЕВЫЙ».
— Потерпи малость, у нас полно времени.
Она пошла направо.
«СТОЙ».
«ВЕРНИСЬ».
«ОПАСНО».
Молли остановилась. В конце коридора — полуоткрытая дубовая дверь, оттуда доносится громкий, но невнятный, словно у пьяного, голос. Язык, решил Кейс, вроде бы французский, но только не разберешь. Молли сделала шаг, потрогала игольник, сделала еще один шаг. И попала в поле нейронного парализатора. Негромкое гудение, мгновенно перешедшее в свист, напомнило Кейсу выстрел из игольника. Мышцы Молли бессильно обмякли, она повалилась вперед, ударилась лбом о дверь, затем изогнулась, упала на спину и застыла, не способная ни дышать, ни даже сфокусировать взгляд.
— Это что, маскарадный костюм? — поинтересовался все тот же невнятный голос.
Дрожащая рука нащупала за пазухой Молли игольник, вытащила его наружу.
— Ну что ж, дитя мое, заходи в гости. Вставай.
Молли поднялась медленно, неуверенно, не отрывая глав от бездонного зрачка пистолета. Теперь рука мужчины казалась достаточно твердой, ствол двигался, словно привязанный к ее горлу невидимой, туго натянутой нитью.
Высокий, даже долговязый, старик с лицом, как у той девушки, которую Кейс видел в ресторане. Одет в тяжелый, темно–коричневого шелка, халат с длинными стегаными отворотами и отложным воротником. Одна нога босая, другая — в черном бархатном шлепанце с лисьей мордой, вышитой золотом, на подъеме.
— Заходи, заходи. — Он подкрепил свои слова широким, гостеприимным жестом. — Только, пожалуйста, без резких движений.
Большая часть предметов, переполнявших большую, похожую на зал, комнату, не говорила Кейсу ровно ничего. Он заметил серую металлическую стойку со старомодными мониторами «Сони», широкую бронзовую кровать, заваленную овчинами и ковровыми подушками, вышедшими, похоже, из той же мастерской, что и половики в коридоре. Взгляд Молли перескочил с огромного музыкального центра «Телефункен» к полкам с рядами тонких обветшавших корешков, обтянутых прозрачной пленкой (старинные пластинки, можно было сразу догадаться), а затем — к брускам кремния, разбросанным по обширному лабораторному столу. Кейс отметил киберпространственную деку и дерматроды, но взгляд Молли на них не задержался.
— Вообще–то, — сказал старик, — нужно было убить тебя сразу, без лишних разговоров.
Кейс почувствовал, как Молли напряглась, приготовилась к прыжку.
— Но сегодня я добрый. Как тебя звать?
— Молли.
— Молли. А я — Эшпул.
Старик погрузился в мягкие складки огромного кожаного кресла с квадратными хромированными ножками, рука его сжимала пистолет все так же твердо и уверенно. Он положил игольник на стоящий рядом бронзовый столик, сбив при этом пластмассовый пузырек с какими–то красными таблетками. На столике громоздилось множество пузырьков, бутылок со спиртным и пластиковых конвертов, из которых просыпался белый порошок. Кейс заметил старомодный стеклянный шприц и ложку из нержавейки.
