Нейромания. Как мы теряем разум в эпоху расцвета науки о мозге - [122]
1992, 1. Законопослушное поведение намного мощнее поддерживается страхом общественного порицания, нежели угрозой формальных правовых санкций, в соответствии с: Harold G. Grasmick and Robert Bursick, “Conscience, Significant Others, and Rational Choice: Extending the Deterrence Model”, Law and Society Review 24 (1990): 837-861, esp. 854. Когда люди считают органы правопорядка правомочными, они чувствуют, что должны полагаться на официальные законы и решения, следовать им в силу гражданских обязанностей, а не из страха наказания или ожидания награды, см. в: Tom Tyler, “Psychological Perspectives on Legitimacy and Legitimation”, Annual Review of Psychology 57 (2006): 375- 400. О поведении свидетелей см.: Kevin М. Carlsmith and John M. Darley, “Psychological Aspects of Retributivist Justice”, Advances in Experimental Social Psychology 40 (2008): 193-263. Правовед Джэнис Нэдлер исследовала реакцию испытуемых на реальное дело 18-летнего Дэвида Кэша (David Cash). В 1997 году Кэш со своим другом зашли в казино в Неваде, где Кэш наблюдал, как его друг зажал и ласкал семилетнюю девочку в туалете казино, и вышел незадолго до того, как его друг изнасиловал и убил девочку. Встретившись позже с Кэшем, друг рассказал ему, что он сделал. Два последующих дня молодые люди провели за игрой. Нэдлер давала своим испытуемым два сценария. В «справедливом исходе» Кэш был обвинен в пособничестве в убийстве после его совершения и провел год в тюрьме. В «несправедливом исходе» (как это было в реальности) Кэш остался на свободе. Испытуемые из группы «справедливого исхода» с большей готовностью соглашались с мнением судьи в последующем рассмотрении дела о воровстве, в то время как участники исследования, прошедшие прайминг несправедливым исходом (Кэш остался на свободе), показали более высокую степень несогласия. Janice Nadler, “Flouting the Law”, Texas Law Review 83 (2005): 1339-1441, 1423-1424 (описание эксперимента). Об отмене решения присяжных см.: James М. Keneally, “Jury Nullification, Race, and The Wire”, New York Law School Law Review 55 (2010-2011): 941-960, http://www.nyls.edu/ user_files/l/3/4/17/49/1156/Law%20Review %2055.4_01Keneally.pdf.
(46) Общую информацию см. в: Susan Herman, Parallel Justice for Victims of Crime (собственная публикация 2010), http://www. par al- leljustice.org/thebook/. Херман замечает, что когда интуитивно воспринимаемое чувство справедливости жертвы удовлетворено, ее вера в справедливый мир поддержана. См. также: Lawrence W. Sherman and Heather Strang, “Repair or Revenge: Victims and Restorative Justice”, Utah Law Review 15, no. 1 (2003): 1-A2; и Melvin J. Lerner and Leo Montada, eds., Responses to Victimizations and Belief in a Just World (New York: Plenum Press, 1998). Обзор исследований, проведенный Лернером и Монтадой, подтверждает, что для жертв может быть ценной вера в справедливый мир, и поддерживает идею, что жертвам необходимо законное признание того, что преступление, совершенное против них, морально оскорбительно и недопустимо. Как они объясняют в предисловии, «целая линия недавних исследований описывает функции ВСМ [веры в справедливый мир] у жертв, которым необходимо справиться с их собственными проблемами и невзгодами. Несколько докладчиков сообщают о свидетельствах, что ВСМ помогает защитить против стрессового негативного взгляда на свою ситуацию, особенно страх быть жертвой несправедливости. В этом отношении ВСМ, судя по всему, функционирует и как ресурс» (viii). Обратите внимание, что хотя в международном правовом сообществе бытует обширная аргументация в пользу послевоенных трибуналов и комиссий по выяснению истины и примирению, количественных данных в отношении их эффективности в смысле катарсиса для жертв достаточно мало. Общую информацию см. в: Michal Ben-Josef Hirsch, Megan MacKenzie, and Mohamed Sesay, “Measuring the Impacts of Truth and Reconciliation Commissions: Placing the Global ‘Success’ of TRCs in Local Perspective”, Cooperation and Conflict 47, no. 3 (2012): 386-403; и Neil J. Kritz, “Coming to Terms with Atrocities: A Review of Accountability Mechanisms for Mass Violations of Human Rights”, Law and Contemporary Problems 59, no. 4 (1996): 127-128. Криц замечает, что комиссии по выяснению истины вносят «значимое признание проявления жестокости в прошлом от
имени официальной организации, воспринимаемой как местным, так и международным сообществом в качестве законной и объективной. Такая организация не может заменить обвинение (и в своих расследованиях редко позволяет себе подобные выводы — в соответствии с ролью процедурной защиты, на которую она уполномочена в судебном процессе), но она может служить многим подобным целям в той мере, в которой она (1) наделена правом и ответственностью для официального расследования прошлых эпизодов жестокости; (2) позволяет провести катартическое обнародование зла и боли, которые были причинены, результатом чего становится официальное признание правды; (3) обеспечивает трибуну для жертв и их близких, давая им возможность рассказать свои истории, делает эти истории частью официального протокола, и тем самым обеспечивает определенную степень признания их ущерба; и (4) в некоторых случаях представляет формальную базу для последующих компенсаций жертвам и/или наказания преступников». В обсуждении Международного трибунала по преступлениям руководителей бывшей Югославии Паям Ахаван написал: «Оглашение правды поможет жертвам услышать и увидеть свои истории изложенными — либо их собственные личные истории, либо похожие на них — на официальном форуме перед мировым сообществом. Посол Олбрайт (Albright) объяснила в выступлении перед Советом Безопасности, что «среди миллионов», которые узнают об образовании Международного трибунала, «есть сотни тысяч граждан, являющихся жертвами чудовищных военных преступлений против человечности в бывшей Югославии. Этим жертвам мы своими действиями декларируем, что их агония, их потери и их надежды на справедливость не забыты». В этой связи важно сделать акцент на том, что восстановление и признание играют очень важную роль для жертв, страдания которых часто оказываются недооцененными внешними наблюдателями. Payam Akhavan, “Justice in the Hague, Peace in the Former Yugoslavia? A Commentary on the United Nations War Crimes Tribunal”, Human Rights Quarterly 20, no. 4 (1998): 766-767.
Книга известного американского антрополога, лингвиста и естествоиспытателя Франца Боаса содержит его взгляды на историю развития человеческой культуры и умственных способностей человека. Автор опровергает утверждение о существовании даровитых и менее одаренных рас; он показывает, что успехи и достижения различных рас, равно как и различия в их анатомических признаках, не являются доказательством различия их умственных дарований. Боас рассматривает вопрос об устойчивости человеческих типов, исследует влияние окружающей среды и наследственности на анатомическое строение и склад ума человека.
В монографии исследуются эволюция капиталистического отчуждения труда в течение последних ста лет, возникновение новых форм отчуждения, влияние растущего отчуждения на развитие образования, науки, культуры, личности. Исследование основывается на материалах философских, социологических и исторических работ.
Пища всегда была нашей естественной и неизбежной потребностью, но отношение к ней менялось с изменением социальных условий. Красноречивым свидетельством этого является тот огромный интерес к разнообразным продуктам питания, к их природе и свойствам, который проявляет сегодня каждый из нас. Только, достигнув высокого уровня жизни и культуры, человек, свободный от проблемы — где и как добыть пищу, имеет возможность выбирать из огромного ассортимента высококачественных продуктов то, что отвечает его вкусу, что полезнее и нужнее ему, и не только выбирать, но и руководить своим питанием, строить его сообразно требованиям науки о питании и запросам собственного организма.
В работе проанализированы малоисследованные в нашей литературе социально-культурные концепции выдающегося немецкого философа, получившие названия «радикализации критического самосознания индивида», «просвещенной общественности», «коммуникативной радициональности», а также «теоретиколингвистическая» и «психоаналитическая» модели. Автором показано, что основной смысл социокультурных концепций Ю. Хабермаса состоит не только в критико-рефлексивном, но и конструктивном отношении к социальной реальности, развивающем просветительские традиции незавершенного проекта модерна.
Пражская весна – процесс демократизации общественной и политической жизни в Чехословакии – был с энтузиазмом поддержан большинством населения Чехословацкой социалистической республики. 21 августа этот процесс был прерван вторжением в ЧССР войск пяти стран Варшавского договора – СССР, ГДР, Польши, Румынии и Венгрии. В советских средствах массовой информации вторжение преподносилось как акт «братской помощи» народам Чехословакии, единодушно одобряемый всем советским народом. Чешский журналист Йозеф Паздерка поставил своей целью выяснить, как в действительности воспринимались в СССР события августа 1968-го.
Книга посвящена первой успешной вооруженной революции в Латинской Америке после кубинской – Сандинистской революции в Никарагуа, победившей в июле 1979 года.В книге дан краткий очерк истории Никарагуа, подробно описана борьба генерала Аугусто Сандино против американской оккупации в 1927–1933 годах. Анализируется военная и экономическая политика диктатуры клана Сомосы (1936–1979 годы), позволившая ей так долго и эффективно подавлять народное недовольство. Особое внимание уделяется роли США в укреплении режима Сомосы, а также истории Сандинистского фронта национального освобождения (СФНО) – той силы, которая в итоге смогла победоносно завершить революцию.