Нейлоновая шубка - [17]

Папа Сергий III известен как убийца. На заре своей святой карьеры наместник Христа удушил своих предшественников.

Папа Сикст IV в свободное от проповедей время растлевал мальчиков.

Папа Иоанн XII уморил в тюрьме свою любимую матушку.

Папа Урбан VI был злодеем с фантазией. Он зашил в мешки полдесятка кардиналов и велел их живьем отправить на дно морское.

Брат Серафим не мог, разумеется, похвастать такой пышной уголовной биографией, как у Борджиа — папы Александра VI. Но мы на него не в претензии, поскольку Серафим все же не папа.

Брат Серафим, он же Санька Бухвостов, родился в 1935 году в той же Тимофеевке. В отроческие годы Санька не проявлял религиозного рвения. Чудесные видения не являлись перед ним в ночной тиши. Не слышались ему и ангельские голоса, которыми, как известно, широко пользуется святой дух, чтобы объявить избранным об очередном божественном мероприятии. Не наблюдал Санька и никаких чудес и профилактических знамений. На его глазах не зацветало засохшее дерево, с неба не сыпалась манная или другие крупяные изделия, море не расступалось перед ним, когда, покинув горячий пляжный песок, он шел окунать свое бренное тело в голубую волну. Камни не вопияли, иконы не кровоточили и не обновлялись.

Словом, не было ничего такого, что указывало бы на желание святого духа обратить на себя Санькино внимание. Надо отдать справедливость и дьяволу; тот тоже не докучал Саньке своими пошлыми кознями.

Таким образом, Санька рос нормальным парнем, если не считать одного крупного недостатка. Молодой Бухвостов не любил трудиться. Газетные репортеры, которые пишут заметки под рубрикой «Семья и школа», «Вопросы воспитания», «На моральные темы», обычно приходят к заключению, что в этом пороке виноваты все вместе взятые: семья, школа и товарищи, вовремя не подавшие лодырю руку помощи. Нам остается только присоединиться к этому, пусть не слишком оригинальному выводу.

В двадцать пять лет Санька выглядел значительно старше своих лет. Это был плотный блондин, с длинным вислым носом и светло-голубыми, чуть выпученными глазами. На груди у Саньки была вытатуирована скала с орлом, который держал в клюве надпись: «Нет счастья на земле!»

Санька работал шофером на спиртозаводе. Он возил огнедышащую жидкость в товаропроводящую сеть. Молодой Бухвостов искал левых заработков, не связанных с затратой физического и умственного труда. В поиски включился уже известный нам Федя Акундин, здоровенный парнюга, начинающий тунеядец. Он-то и свел Саньку с кладовщиком спиртозавода Какорякиным. Встреча состоялась в ресторане областного центра. Они сели в уголок, задрапированный тяжелой плюшевой портьерой ядовито-зеленого цвета, и заказали водку, барабульку и по две порции котлет.

— Вот такая она наша глупая жизня, — сказал кладовщик, в пятый раз берясь за графин. — В забегаловке ты эту проклятую водку меряешь на граммы, а у нас такого добра — море-океан. Для меня триста граммов — тьфу! Сам пойми, что для меня такая цифра означает, ежели я состою при емкостях, где чистого спирта тысяча гектолитров.

— Видит око, да зуб неймет, — сказал Санька, перемалывая барабульку.

— Как сказать, — загадочно отозвался Федя Акундин, мотнув своей кудлатой головой, посаженной на короткую бычью шею.

— Спирту у нас завались, — продолжал кладовщик. — Сколько его у емкостях — ке перемеряешь! Бери хоть литру, хоть пятьдесят — ни один ревизор недоглядит!

— Это почему же? — спросил Санька.

— А потому, как спирт в емкостях!

— Заладил ты одно: «емкости, емкости»! Ты толком объясни.

— Так я же поясняю. Емкости у нас калиброваны чуть ли не при царе Горохе. Так что отцедить, скажем, пять-десять литров нет никакого риска.

— Отцедишь! — сказал Санька. — Потом тебе так нацедят из уголовного кодекса, что костей не соберешь!

— А что — я дурнее тебя, — сказал кладовщик. — Мне тоже неохота в тюряху идти баланду хлебать.

— Отчего же ты не отцеживаешь? — спросил Санька.

— Отцедить не хитро. Увесь вопрос у том, как его проклятого вывезти, — пояснил кладовщик.

— Поставил бидончик под сиденье — и точка! — предложил Федя Акундин.

— Было. Ставили. Два года дали.

— Тогда замаскировать промеж бочек.

— Маскировали. Шофер на скамейку угодил.

— А под кузов, где инструмент лежит?

— Тоже было…

— Чего же не было?

— Все было, — сказал кладовщик, погружаясь в невеселые воспоминания.

— Зачем же ты людям зря душу растравляешь, — обиделся захмелевший Санька.

— А что, если эту самую жидкость накачать в …баллон? — неожиданно сказал Федя Акундин.

— Ах ты ёшь твою клёшь! — восхитился кладовщик. — Вот это удумал!

Конференция была закрыта. На следующий день Саня с помощью кладовщика накачал в баллон спирт и двинулся к проходной.

В эту смену дежурил вахтер Неделя, инвалид Отечественной войны, строгий, дотошный старик. Саньке не повезло. То ли от прокола, то ли по другой причине спирт начал просачиваться наружу.

— Никак спиртом пахнет, — сказал Неделя, подозрительно обходя машину.

— Вчера у тещи на блинах был. Хлебнул лишнее, — пытался отшутиться Санька.

— Добрая у тебя теща, дай бог каждому хорошему человеку, — сказал Неделя, внюхиваясь, как гончая в след. — Не жалеет для зятя горилки.