NEXT 3. Маски сброшены - [22]

Ощупав в кармане оружие, Дюбин приглашающе откинул массивную дверь. На крышу выбрался Ессентуки. Аккуратно стряхнул с пиджака пыль. поправил галстук.

— Место ты, однако, выбрал для встречи...

— Надеялся встретиться в ресторации? Глупо и наивно. Проходи. Не забудь прикрыть дверь и не особенно шуметь. У ограждения не маячь — увидят. Ноги можешь не вытирать, тем более, не разуваться.

Осторожно опустив крышку люка и прикрыв дверь будки, подельник еще раз окинул опасливым взглядом крыши соседних домов. Потом пренебрежительно поглядел на ломанный грязный шезлонг.

— Насест. Самому не противно?

— Нормальное место для встреч и разных секретных совещаний. Превосходный обзор. От детского дворика внизу так и веет ностальгией.

—... от пенсионеров — дерьмом, — закончил фразу Ессентуки и прочно замолчал.

Банковать должен старший. «Шестерка» почтительно выслушает и оценит. Тогда придет время для настоящего базара. Без ненужных откровенностей и дурно пахнувших обещаний.

Сразу же после неожиданного телефонного звонка ожившего «мертвеца» бывший охранник привычно проанализировал ситуацию и пришел к определенному выводу. Не выпендриваться, но и не унижаться, вести себя с достоинством, но стараться не задевать больное дюбинское самолюбие.

Дюбин под прикрытием вентиляционного стояка прогулялся по крыше. Искоса поглядывал на молчащего «собеседника». Возвратился к шезлонгу...

Глава 7

Судьба свела его со старшим охранником Лаврикова уже давно. Вернее сказать, не судьба, а ныне убиенный, мир его праху, Гамлет. По его наводке Дюбин повстречался с будущим своим подельником в пивбаре. Побазарили ни о чем, обнюхались. Все путем. Интеллигент дерьмовый, чистюля легко пошел на контакт, согласился на совместную «работу».

Они провернули немало выгодных дел, ловко выбирались из самых хитроумных ментовских западней, грабанули несколько квартир, банк. Все было — о,кей, но Дюбин интуитивно ощущал недоверие. А уж своей интуиции он доверял, как верующийдоверяет священнику.

Сейчас выхода нет, он нуждается в помощнике, без которого не обойтись. После завершения задуманного придется отправить ненужного свидетеля к пристреленной проститутке или к сожженному заправщику.

Еще один труп, но без этого не обойтись. Его до сих пор не повязали только потому, что он умело заметает следы.

Машинально Дюбин достал из кармана свою посмертную маску, приложил ее к лицу. Собеседник побледнел, испуганно отшатнулся.

— Не бойся, это моя визитная карточка, — оскалился Дюбин. — Я ведь для всех, кроме тебя, мертвый...Чего молчишь?

Ессентуки нерешительно улыбнулся. Но ответил с достоинством, как и положено комерсанту высокого ранга.

— Я карабкался сюда не для того, чтобы рассказывать байки. Ты позвал — вот и банкуй. А я послушаю...

Логично. И — неправильно. Дюбин предпочитает больше молчать и слушать. Гарантия того, что не скажет лишнего, не откроется. Вдруг искривится поврежденная психика, понесет его не в ту сторону? Тогда — абзац, амба. Нет, не ему — подельнику. И он снова останется в одиночестве.

— Там за стояком валяется ящик. Принеси, присядь. А то мы с тобой, как в ментовской на допросе.

Чистюля брезгливо посмотрел на грязный, ломанный ящик, перевел взгляд на выглаженные брюки.

— Спасибо, постою.

Дюбин поднялся, прислонился к кирпичной кладке.

— Тогда я тоже постою. Если садиться — только вместе, — намекнул он на возможность париться на зоне. — Так будет справедливо.

Короткое молчание. Собеседники стоят лицом друг к другу. Как и тогда, в пивной, Дюбин продумывает каждое слово, каждую интонацию. Ессентуки настороженно ожидает продолжения разговора.

— Как поживает твой хозяин? — на первый взгляд вопрос задан равнодушно. Так спрашивают о погоде, модном костюме, семейных проблемах.

— Который хозяин? — недоумевающе спросил Ессентуки. На самом деле все понял. — У меня хозяев, как у дворовой сучки блох.

— Лавр.

— Вот ты о ком! Дался он тебе...

Очередная демонстрация зловещей маски, злобная гримаса. Похоже, для него кликуха Лаврикова нечто вроде отравленного питья. Или — быстродействующего слабительного.

— Еще как дался! Это как любовь. Только наоборот. Объяснить невозможно. Любовь и ненависть всегда вместе гуляют. Под ручку. Только не целуются... Хватит! Шутки-прибаутки окончены. Ожидаю ответа. Желательно, подробного. Не вздумай брать на понт — замочу!

И убьет же, подумал Ессентуки, делая шаг назад. В кармане у него не только зловещая маска — наверняка лежит снятая с предохранителя волына. Спокойно пристрелит и уйдет. Найдут убийцу или не найдут — для трупа, как выражаются одесситы, без разницы.

— Брехать не приучен, — с несвойственной ему бравадой похвалился Ессентуки. — Уволился я. По собственному. Как и все другие охранники. Сто лет назад ушел.

Дюбин впился в лицо собеседника немигающим взглядом. Тот почувствовал, как ослабли ноги, задрожали руки, закружилась голова, по спине потекли щекочащие струйки... Только не упасть... Только не упасть... Упадешь — не поднимешься... Вурдалак загрызет, выпьет кровь...

Он оперся на стену вентиляционной шахты. То ли помогло прикосновение к холодному кирпичу, то ли сработало внутреннее противодействие, но черная морока отступила.