Невыдуманные приключения Свена Хедина - [58]

Они встретились в семь часов и засиделись далеко за полночь. Хедин и Юнгусбэнд не виделись шестнадцать лет, и им было о чем поговорить: о консуле Петровском, Лхасе, тибетском военном походе, который Хедин вежливо называл «миссией». Ни словом не были упомянуты тибетские планы Свена. Юнгусбэнд ничего не сказал по этому поводу, а Хедин не стал спрашивать. «Если бы все было ясно и просто, — подумал Хедин, — он бы мне сам рассказал».

Все опасения Свена подтвердились, когда с извинениями и сожалениями ему было сказано о негативном решении Лондона к его экспедиции:

— Учитывая политическую обстановку, правительство не может позволить вам пересечь границу между Индией и Тибетом.

— Если бы я узнал об этом раньше, в Тегеране, то мог бы поехать через русский Туркестан, получить обещанных царем казаков и въехать в Тибет с севера, — сказал Хедин с горечью.

Но запрет не был окончательным. Все британское руководство в Симле — лорд Минто, Китченер, Юнгусбэнд — было на стороне Хедина, они надеялись, что он получит свое разрешение. Минто делал все, чтобы подвигнуть Лондон изменить решение в пользу Хедина.

Новое правительство в Лондоне не хотело допускать Хедина в Тибет по нескольким причинам. Нынешний министр по делам Индии Морли ранее пребывал в оппозиции, он осудил вторжение на Тибет в не менее резких выражениях, чем Хедин, и теперь считал, что тибетцев надо оставить в покое. Хедин, однако, был убежден, что как раз для него можно сделать исключение.

Второй причиной, по которой Хедина не хотели пускать в Тибет, стало только что подписанное соглашение с Китаем и ведущиеся с Россией переговоры. После поражения в войне с японцами русские, на взгляд британцев, перестали быть такими страшными. Лондонское правительство не хотело портить отношения с Китаем, равно как и осложнять переговоры с Россией. Поэтому Лондон считал нежелательным вход в Тибет официальной экспедиции с территории Британской Индии.

Через две недели ожидания, скрашенного оживленной светской жизнью и зваными ужинами, пришел ответ из Лондона. Хедину отказали в разрешении пересечь границу Тибета с территории Индии. Правда, оставалась лазейка: он мог въехать в Тибет любым способом, не причиняющим ущерба интересам внешней политики империи. «Если он сумеет проникнуть в страну с севера и вернется в Индию, окажите ему всю возможную помощь», — распорядился Морли.

Хедин бесился от злости. Он обозвал Морли «политическим ископаемым» и счел его оговорку циничной.

«С таким же успехом Морли мог бы телеграфировать: «Сделайте все возможное, но только сделайте поездку Свена Хедина совершенно невозможной. Но когда он, возможно, с честью вернется в Индию, окажите ему всю возможную помощь, которая, естественно, будет невозможной, потому что все трудности будут уже позади»«, — писал Хедин домой.

Впрочем, Хедин даже в этой ситуации видел положительное. Если он не будет зависеть от британцев, то, значит, не будет иметь перед ними никаких обязательств и сможет ехать, куда захочет. Прожив три недели в Симле, Хедин выехал в Шринагар в Кашмире и начал наперекор всему готовить экспедицию.

— Вы только ничего мне не говорите о своих планах, — сказал Хедину Минто при прощании. Он понимал, что Свена не остановит запрет Морли, но не хотел осложнять свое положение.

Шринагар, 17 июня 1906 года

Семнадцатого июня 1906 года Хедин приехал в Шринагар. В небе висели тяжелые темные тучи. Хлестал дождь. За водяной завесой сгинули окружающие город горы. Погода была под стать настроению Свена. Хедин чувствовал себя одиноким и забытым. Если бы он поехал через Россию, то вся возможная помощь была бы в полном его распоряжении, но теперь думать об этом было поздно…

Он решил говорить всем, что собирается через Ле и Каракорумский перевал направиться в Восточный Туркестан. О Тибете ни слова.

Тем временем в Шринагар приехал Юнгусбэнд, назначенный губернатором Кашмира. Судьбы шутила зло, намереваясь сделать друзей врагами.

Но дружба бывает не только в романах. Вместо того чтобы всячески мешать Хедину, полковник Фрэнсис Юнгусбэнд рекомендовал Хедину «своего» караванщика Мухаммеда Ису. Мухаммед Иса тридцать лет путешествовал по Азии с европейцами, несколько раз бывал в Тибете и говорил по-тибетски.

Через месяц все было готово. Особо прочувствованно Хедин прощался с Юнгусбэндом. «Он положил мне руки на плечи, долго благодарил и, казалось, вот-вот обнимет», — написал полковник жене.

Уезжая из Шринагара, Хедин суммировал свои индийские впечатления: «Мне никогда не доводилось встречаться с таким упорным противодействием и глупым крючкотворством и в то же время такой сердечностью, дружбой и глубокой симпатией».

Со своим новым караванщиком Мухаммедом Исой Свен уже пересекался в Кашгаре.

— Мир тебе, — сказал Хедин, вновь встретившись с Мухаммедом Исой. — Ты все тот же, несмотря на годы, что прожиты. Я хочу увидеть самые высокие горы и вижу путь на сорок восемь лун.

— Куда с благословения Аллаха лежит наш путь?

— Как только мы пройдем последнюю деревню в Восточном Туркестане, ты все узнаешь.

— На какое время делать припасы?

— На три месяца.

Утром 14 августа Мухаммед Иса был счастлив. Тридцать четыре мула, восемьдесят восемь лошадей, десять яков и, разумеется, люди — тридцать четыре души — это был самый большой караван за все время его путешествий с европейцами.