Невыдуманные истории - [15]

Леонов предложил штурмовать берег в том единственном месте, где по всем законам логики и разума высадка была невозможна.

Разведчикам предстояло одолеть отвесную скалу, покрытую коркой льда. Даже опытные альпинисты задумались бы перед таким отчаянным штурмом.

Ночью советские торпедные катера подошли к скале. Ледяная скала смотрела угрожающе. Начался штурм. Показались фашистские патрули. Разведчики их не тронули. Они вообще не любили стрелять без надобности.

Без шума отряд Леонова вышел к деревне, в которой находился немецкий штаб. И здесь разведчиков обнаружили. Две маленькие собачонки подняли лай. Леоновцы затаились. Их было всего шестьдесят человек. А гитлеровцев — тысячи. Но в отряде существовал неписаный закон: не выполнишь задания — не возвращайся.

Собачий лай, безусловно, услышали фашисты. Сразу же появились патрули. Они шли встревоженные, держа наготове автоматы.

Леонов приказал Герою Советского Союза разведчику Семену Агафонову:

— Действуй!

Буквально через минуту патрули были уничтожены. Фашисты оказали сопротивление — их пришлось убить. Разведчик Мотовилов нес на спине «языка». Пленный пришел в себя и ухватил Мотовилова за ухо. Разведчик разозлился и так тряхнул «языка» о землю, что тот и не поднялся. Леонов сказал Мотовилову:

— Прежде чем бросить его, ты бы вспомнил, что ты — штангист. Бережней надо быть к «языкам».

После стычки с патрулями Леонов решил взять в плен кого-нибудь из штабных офицеров. Окружили штаб. Леонов и Семен Агафонов вошли в дом. Смотрят: за столом сидят человек двенадцать. Двенадцать против двоих — многовато. Леонов выхватил гранату, крикнул:

— Руки вверх!

Офицеры моментально выполнили команду. Агафонов, тоже достал гранату. Офицеры перепугались. А один из-них спрятался за елку (было рождество) и пытался вытащить пистолет. Леонов отвернулся. Дал возможность гитлеровцу прицелиться в спину. Леонов стоял спиной к этому гаденышу и чувствовал, как тот метится ему в спину. Другие же фашистские офицеры ждали выстрела.

Конечно, Леонов мог пристрелить офицера и не оборачиваясь. Но он знал: нельзя поднимать шума. Леонов посмотрел на Агафонова. А Семен в это время тянулся к ножу, спрятанному в кармане куртки. И вера в Агафонова, в товарища, была настолько сильна, что командир даже взглядом не выдал своего волнения.

В ту секунду, когда должен был раздаться выстрел. Агафонов метнул нож в офицера. Нож сверкнул в воздухе и впился прямо в сердце.

Увидев такое, фашистские офицеры перепугались, побледнели. Леонов и Агафонов связали одиннадцать штабных офицеров и повели их по деревне, занятой гитлеровцами.

Всех часовых разведчики уже успели уничтожить. Так же бесшумно были убраны и патрули на лыжне, и гарнизон на пирсе.

Разведчики настолько осмелели, что вызвали советские торпедные катера прямо к пристани. Когда катера подошли, леоновцы взорвали пирс. Это был единственный взрыв за всю операцию.

Разведчики торопились. Тяжелые волны Баренцова моря били в борт катера. Леоновцы возвращались в Полярный радостные.

Хотя за время операции они очень устали, сойдя на берег, разведчики отказались отдыхать. Они решили участвовать в лыжной эстафете 4 по 5 километров.

Пусть они устали, пусть они только что пришли из похода, но разведчики не могли представить, что приз разыграют без них.

Леоновцы начали готовиться к соревнованиям. Прямо на старте они раздевались, сбрасывали меховые куртки и брюки, оружие аккуратно складывали в сторону. Проверяли лыжи, на которых только что вернулись из похода.

Не успели раздеться, как уже прозвучала команда: «Приготовиться!»

Леонов подбежал к Семену Агафонову:

— Придется тебе, Семен, первому бежать. Это, пожалуй, не легче, чем в бою. Но другого ставить на первый этап не могу. Пусть отдохнут ребята. Давай!

— Есть! — коротко бросил Агафонов и пошел к месту старта. Он не успел даже снять меховые брюки. Агафонов знал, что должен принять на себя всю тяжесть борьбы. А ребята в это время отдышатся, подберут мазь. Над Семеном смеялись болельщики:

— Ты, дяденька, брюки бы снял. Тяжело небось?

Семен не отвечал. Сбросил лишь куртку, остался в тельняшке. А потом спохватился:

— Товарищ командир, возьмите автомат. Без него полегче будет.

Нет, Семен не прибежал первым. Но он передал эстафету третьим. А это уже было отлично. Теперь ребята,, которые отдышались, вырвут победу.

Семен же был недоволен собой. Он не привык видеть спину соперников на лыжне. Агафонов возмущался:

— Если бы не брюки, ек-макарик, я бы дотянул, не отстал бы от мастеров. А в брюках тяжеловато…

На последнем этапе у леоновцев эстафету принял мастер спорта Григорий Тихонов. Ему был поручен финишный этап вот почему: Леонов знал, что до этого этапа будут лидировать те, кто в походы не ходит, на самолетах не летает, кто служит на берегу и имеет возможность тренироваться на хорошей лыжне. У леоновцев основным соперником на финише был сильнейший лыжник флота — мастер спорта Колпаков. Этого человека разведчики хорошо, знали — он когда-то даже служил в их отряде. Но потом пришлось с ним расстаться: не хватало у парня смелости, силы воли.

Да и на лыжне отсутствие воли могло подвести лучшего лыжника. Командир сказал Грише Тихонову: