Невыдуманные истории - [95]

полета, без всяких давинчиевских заморочек.

Таня-Терминатор торговала розами на рынке, что само по себе — паноптикум, покруче попА

с балалайкой. Плохой девочке она приходилась сестрой. С тех пор я не люблю розы. Можно

сказать, презираю.

Третий перелом был классическим. Как оказалось. На втором курсе мы играли в феминизм.

Забегая вперед, скажу: проиграли с большим отрывом.

Без всяких сильных и мужественных рук мы поперлись к реке замачивать шашлык, собирать

хворост и разбивать палатку.

Палатку разбили. Причем в мелкие кусочки.

На рассвете к нашему эмансипированному лежбищу приблизилась группа товарищей с

плохими намерениями. Местные! (Страшилка начала девяностых.) На факультете психологии еще не научили искусству вести диалог, начинающийся со слов:

«Слышь, шо за херня, кто разрешал?». Да и гендерное равноправие по нашему, городскому

мнению, все же имело пределы: мальчики не бьют девочек. Ни фига. В будянском, если не

ошибаюсь, поселке золотое правило не работало. Хотели равенства? Получите! Я получила

первой.

С тех пор больше роз я не люблю слишком личных, а тем более хамских разговоров о своем

лице.

В качестве постскриптума дам собачий совет. (Не знаю, подействует ли на менее противные

породы, чем такса.) Наблюдение настолько революционное, что делиться «жаба давит». Но я

добрая.

Когда вам край надо на работу, кушать, писать, утюг, встреча, сковородка, молоко

убежало… А любимое (еще час назад) чадо заигралось с очаровательным шпицем, слилось в

нирване с подсохшей до мягкой грязи лужей, вдохновенно загоняет кота на дерево, жрет, скотина, кость, вынюхивает следы зверей, метит территорию или просто прикинулся

слепоглухонемой пуськой в одуванчиках, — не надо истошно орать: «Яша, Яша!». Не надо, сдвинув брови в грозную морщину, нестись в сторону сволочи — ятебещаспокажу-у-у (а

бывают монологи покруче, например: ты на часы смотрел, свинья неблагодарная).

Напротив, нужно заткнуться за деревом и постоять молча три минуты (дольше редко, проверено). Через указанное время он (она, оно, в зависимости от степени загрязнения) трижды обернется растерянно, как вроде помнит, что был с кем-то, а на четвертый бросится

стремительно в сторону источника звука. На лице изобразит характерное «бро-о-оси-и-или-и-и

га-а-а-а-ады-ы-ы».

Заловить можно в подъезде. Но поводком в лифте эмоций не выражайте, фишка

психологически тонкая, сломаете, второй раз не пролезет. Зажмите волю в ласковые слова

типа «вот умничка». Покричите лучше на домашних (уроки ж по-любому не сделаны, посуда не

мыта). Работает!

А на дяденьку я не обиделась вовсе. Но окошко запомнила...

MediaPort blogs, август, 2010 г.

ЧЕТЫРЕ СТЕНЫ

В связи с безвыходным положением продам душу дьяволу или обменяю на двухкомнатную квартиру в центре…

А. Гин

Если классически сравнивать переезды с пожарами, моя жизнь — пепелище.

Я умею за четыре часа упаковать в клетчатые сумки восемнадцать лет жизни. Я таскаю их

за собой по районам и улицам, как Моисей таскал свой народ по пустыням. Мне скоро сорок

лет. И у меня нет Дома.

Бесконечно чужие стены, в которые гвоздик (под детскую медаль) можно забить

исключительно после великодушного Позволения Хозяина, не просто давят. Они воспитывают

чувство ничтожности и закаляют веру в безысходность.

И не надо приводить в пример европейский опыт, где собственное жилье — роскошь и

аренда — норма. Не-е-е-ет, друзья мои, это совсем другое…

Раньше моя дочь наверняка думала, что ее полное имя «не мешай, мама работает». К

десяти годам у девочки назрел совершенно справедливый вопрос: «Если мама так много

работает, почему мы не можем позволить себе аквапарк так часто, как хотелось бы?»

Объясняю, милая: почти все, что мама зарабатывает, нужно отдавать тете (дяде), у

которого есть четыре стены.

Это такое бетонное достоинство, случайная привилегия, кастовое превосходство. Четыре

Стены. Они делят людей на Хозяев и Холуев. Мы — второе.

Хозяин имеет право поднять оплату по причине изменения климата в Зимбабве, в

зависимости от скачка мировых цен на нефть или в силу неурожая ранних зерновых. Ошибочно

думать, что какая-то бумажка, гордо именуемая «договор», остановит разыгравшуюся

алчность. Ничего в этой стране не имеет такой юридической силы, как словосочетание «Это

МОЕ! Не нравится —  убирайтесь».

Хозяин имеет право прийти однажды и сказать дословно следующее: «Спать не могу, тянет

домой, я передумал, съезжайте». И его совершенно не волнует, что вы месяц назад заехали, с

любовью расставили вазочки и развесили фотографии, наполнили шифоньеры и прибили

крючки, постирали шторы и отмыли туалеты, подключили стиральную машину и Интернет, раздали новый телефон друзьям и родителям, перевели ребенка в соседнюю школу и стали

считать (хоть и очень временно) эти стены — своим Домом. Понимаете, он спать не может! Он

хотел спать у родственников и, не вставая с лежанки, рубить бабло, но не может, домой тянет.

Хозяин имеет права, холуи — обязанности. Главная обязанность — перемещаться по

квартире, не касаясь стен и пола. Летать.

— Что это!? Точка на стене?! Это же фломастер! О ужас! Говорили мне, не бери с ребенком!

Вы срочно должны переклеить обои!