Невский пророк - [11]
– С одной девахой местной. Сама дура дурой, но внешность – пальчики оближешь.
– О как. И где ты их только клеишь?
– Знаешь, Мишаня, в чем на самом деле главное достоинство моего нового умения? – с ухмылкой спросил Стрельцов.
– Ну?
– Картишки, лотереи, это всё фигня. Главное – теперь баб стало в два раза проще кадрить, – Стрельцов улыбчиво подмигнул.
– Ну, кто бы сомневался в тебе, старом ловеласе?
– А ты что думал? Я тебе отвечаю. Просто подходишь к любой понравившейся барышне, заводишь разговор. А дальше уже заранее знаешь, какие надо подобрать слова, чтобы зацепить её. Бабы ведь ушами любят. Слово за слово, и дело в шляпе, сами в койку прибегут. Уже не раз успел проверить.
– Эх, завидую я тебе черной завистью, Стрельцов. И за что только тебе, говнюку, такие подарки свыше прилетают?
– Не знаю. Видать, судьба таких как я, любит, – самодовольно ответил Максим, допив бокал. – Ну ладно, Мишань, пойду я. Спасибо за пивас.
– Ну давай, Казанова-предсказатель. Удачи.
– Ага. Завтра встречаемся вечерком на нашем месте. Отпразднуем день советской армии, мать её за ногу.
– Ясен красен.
Друзья пожали друг другу руки, слегка приобнялись и разошлись по сторонам, махнув друг другу «козой» на прощание.
Как только Стрельцов направился в сторону своего дома, вслед за ним на некотором отдалении устремился худой мужчина в очках, до этого наблюдавший за Максимом с другой стороны улицы…
Глава 3
Валерий Иванович Брагин, член ордена розенкрейцеров и глава тайной подпольной организации «Петербургский освободительный фронт» (сокращенно ПОФ), неспешно шел по вечернему Лиговскому проспекту в сторону дома, в подвале которого расположилась секретная алхимическая лаборатория профессора Левинского, в миру ученого-химика и преподавателя ЛГУ.
Брагин, сорокалетний хмурый мужчина, являлся бывшим депутатом Ленсовета. После вынужденной отставки, обозлившись на всю партийную верхушку Ленинграда, он решил создать радикальную и законспирированную организацию – ПОФ, целью которой стало свержение существующей советской власти в городе на Неве, а затем и во всей стране.
Именно тогда Брагина и завербовал в «братство Розы и Креста» человек, которого было принято называть – Мастер. На самом деле с Мастером бывший депутат Брагин был знаком еще во время работы в Ленсовете. Как оказалось, именно Мастер являлся предводителем советской ложи ордена розенкрейцеров, чьи цели и интересы были близки по духу Валерию Ивановичу. С тех пор Брагин вступил в орден, а сам Мастер начал активно спонсировать деятельность его детища – ПОФ.
Дойдя по заснеженному тротуару до нужного дома, Брагин огляделся по сторонам, а затем резко повернул в арку, за которой скрывался типичный питерский дворик-колодец.
Брагин прошагал через длинную арку в безлюдный двор, снова огляделся и подошел к неприметной железной двери, расположившейся в дальнем углу стены здания дореволюционной постройки.
Глава ПОФ постучал в дверь условным стуком, после чего через несколько секунд за дверью послышалось:
– Кто?
– Наш отец – Христиан, – четко произнес Брагин условный пароль членов ордена.
Изнутри щелкнуло несколько замков и задвижек, после чего дверь распахнулась.
– А, Валерий Иванович, проходите, – узнал Брагина молодой человек из ордена, открывший дверь.
Брагин вошел внутрь и сразу поинтересовался:
– Андрей Ильич на месте?
– Да, он как раз сейчас занимается исследованиями и ждет вас.
Брагин молча кивнул и направился вниз по ступенькам в комнату, где была расположена секретная лаборатория профессора Левинского.
Сама лаборатория представляла собой хорошо освещенное помещение размером примерно в пятьдесят квадратных метров. На широком и длинном столе посередине комнаты расположилось множество принадлежностей для алхимических опытов и изысканий: стеклянные колбы, банки, трубки для перелива жидкости, различные приборы и прочее.
– О, Валерий Иваныч, приветствую вас, – деловито поздоровался профессор Левинский, едва увидев вошедшего сюда Брагина.
– Добрый вечер, Андрей Ильич, – спокойно ответил Брагин.
– Присаживайтесь, – Левинский оторвался от своей научной работы и приглашающим жестом махнул Брагину на ближайший стул. – Как ваш освободительный фронт поживает? Видел, в городе уже листовки начали появляться. Не рановато начали заявлять о себе широким массам?
– Это пока еще не заявления, – Брагин сел. – Так, пробы пера и подготовительные работы, не более.
– Понятно. Просто, насколько я знаю, вы планировали начать активные действия только после результатов референдума 17 марта.
– Послушайте, Андрей Ильич, вы ведь не за этим меня сюда позвали. Мастер сегодня сообщил, что у вас есть ко мне неотложное дело. Вот и рассказывайте, по какому поводу такая срочность?
– Поводов на самом деле целых два, – Левинский начал неспешно прохаживаться вдоль стола. – Первое: мои изыскания практически закончены, но для конечного результата и осуществления планов ордена мне нужен алмаз храмовников.
– Андрей Ильич, вы знаете, я в этих ваших магических камнях и артефактах плохо разбираюсь, говорите конкретней…
– Алмаз храмовников, Валерий Иваныч, это старейший алхимический драгоценный камень. По преданию, он обладает немыслимой внеземной силой. Известно, что этот алмаз длительное время принадлежал ордену тамплиеров, затем его выжившим последователям, а уже потом на протяжении двух веков он являлся собственностью нашего братства. Его последним владельцем был светлейший князь и канцлер российской империи Александр Андреевич Безбородко. Но с его смертью в 1799 году загадочно исчез и сам камень. А алмаз этот нам нужен сейчас, как воздух. Его находка будет не только гарантией точного исполнения нашего плана, но и исторической справедливостью: ведь алмаз храмовников с начала семнадцатого века по праву и наследству принадлежал высшим членам братства Розы и Креста.
Сюжет этого масштабного произведения строится вокруг реальных слухов и легенд о Ховринской заброшенной больнице – самом известном недостроенном здании Москвы. Эта история, начавшаяся в 2015 году с расследования жуткого убийства молодой девушки, в итоге перерастает в настоящий водоворот таинственных и пугающих событий, в которые оказались втянуты простые граждане, столичная полиция, экстрасенсы и даже тайное оккультное общество. А связующим звеном в этих событиях выступает именно Ховринская заброшка, в которой уже 30 лет по ночам происходит нечто страшное и необъяснимое… Содержит нецензурную брань.
Продолжив разгадку мистических и жутких тайн Ховринской заброшенной больницы, майор Васильев вынужден вступить в смертельное противоборство с опасной и могущественной сектой «Фетус Инфернум». Силы явно не равны, но на помощь оперативнику МУРа и его напарнику приходит таинственный священник, обладающий удивительными способностями и знаниями. Теперь от их совместных действий зависят не просто жизни десятков людей, а судьба всего человечества.
В своем исследовании английский историк-публицист Джон Кимхи разоблачает общепринятый тезис о том, что осенью 1939 года Британия и Франция не были в состоянии дать вооруженный отпор фашистской агрессии. Кимхи скрупулезно анализирует документальные материалы и убедительно доказывает нежелание британских и французских правящих кругов выполнить свои обязательства в отношении стран, которым угрожала фашистская Германия. Изучив соответствующие документы об англо-французских «гарантиях» Польше, автор наглядно продемонстрировал, как повели себя правительства этих стран, когда дело дошло до выполнения данных ими обещаний.
Цель настоящей книги британского востоковеда, специалиста по истории ислама и древних языков Де Лейси О’Лири – показать читателю, что доисламская Аравия, являясь центром арабского сообщества, не была страной, изолированной от культурного влияния Западной Азии и от политической и социальной жизни своих соседей на Ближнем Востоке. В книге подробно рассматриваются древние царства, существовавшие на территории Аравии, их общение между собой и с внешним миром, большое внимание уделяется описанию торговых путей и борьбе за них.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
“Эпоха крайностей: Короткий двадцатый век (1914–1991)” – одна из главных работ известного британского историка-марксиста Эрика Хобсбаума. Вместе с трилогией о “длинном девятнадцатом веке” она по праву считается вершиной мировой историографии. Хобсбаум делит короткий двадцатый век на три основных этапа. “Эпоха катастроф” начинается Первой мировой войной и заканчивается вместе со Второй; за ней следует “золотой век” прогресса, деколонизации и роста благополучия во всем мире; третий этап, кризисный для обоих полюсов послевоенного мира, завершается его полным распадом.