Невроз и личностный рост: борьба за самореализацию - [19]
Попробую максимально упростить: острая реакция гнева или даже ярости может получить одно из трех направлений. Во-первых, по каким-то причинам она может быть подавлена, и тогда, как и любая подавленная враждебность, может проявиться в психосоматических симптомах: усталости, мигрени, желудочных расстройствах и т. д. Во-вторых, наоборот, она может быть свободно выражена или прочувствована в полной мере. В этом случае чем меньше по факту находится оправданий гневу, тем больше человек будет вынужден преувеличивать произошедшее с ним; при этом, невольно пренебрегая фактами, он будет выстраивать обвинительное заключение против оскорбителя, которое не противоречит логике. Чем более откровенно разгневанный будет «жаждать крови» (по любым причинам), тем больше он будет склонен к мести. Чем откровеннее его высокомерие, тем увереннее он будет в том, что его месть находится в строгих рамках справедливости. Третье направление реакции – упиваться страданием и жалостью к себе. При этом человек чувствует себя раздавленным или до крайности униженным, и его охватывает полное уныние. «Как они могли сделать со мной такое!» – мучается он. Мученичество для него становится средством выражения упреков.
Эти реакции легче наблюдать у других, чем у себя, по причине того, что убежденность в своей правоте осложняет исследование глубин собственной души. Однако это же в наших интересах – исследовать свою реакцию, когда мы возмущаемся, что с нами нечестно обошлись, или когда мы начинаем размышлять о чьих-то ненавистных нам качествах, или когда мы рвемся отомстить. Следует подумать над вопросом: находится ли наша реакция в сколько-нибудь разумном соответствии с причиненным нам злом. И если при честном размышлении мы найдем такое несоответствие, нужно искать скрытые требования. Полагая, что мы хотим и способны отказываться от некоторых своих потребностей в особых привилегиях, и думая, что мы знакомы со специфическими формами, которые может принять наша подавленная враждебность, нам явно будет видна острая индивидуальная реакция на фрустрацию и не составит труда понять, какие именно требования скрываются за ней. Но увидеть в одном-двух случаях эти требования – не значит от них избавиться. Обычно мы находим силы справиться с совсем уж абсурдными требованиями. Примерно так избавляют организм от солитера, когда паразит удаляется по частям. Но он будет восстанавливаться и продолжать высасывать наши силы, пока не удалим его голову. Это значит, что мы можем отказаться от наших требований ровно в той степени, в которой мы преодолели погоню за славой в целом и все, что она за собой влечет. Однако, в отличие процесса лечения от солитера, в процессе возвращения ценен каждый шаг.
На личность и жизнь человека всеобъемлющие требования оказывают многосложное влияние. Они создают в человеке диффузное ощущение фрустрации и неудовлетворенности настолько всестороннее, что его без колебаний можно назвать характерной чертой. В подобную хроническую неудовлетворенность вносят вклад и другие факторы. Но среди ее источников пальму первенства держат все же всеобъемлющие требования. Неудовлетворенность переходит в тенденцию фокусироваться в любой жизненной ситуации на недостатках, на трудностях, и отсюда возникает чувство недовольства ситуацией в целом. Например, у человека замечательная работа и вполне крепкие семейные отношения, но он очень любит играть на пианино, а времени не хватает; или его огорчает поведение одной из дочерей, и эти обстоятельства так занимают всё его сознание, что он не может оценить все то хорошее, что у него есть. Или возьмем человека, чей день может складываться прекрасно, но запоздавшая доставка заказанных товаров его портит напрочь, или того, кто во время прекрасного путешествия видит одни неудобства. Эти установки так обычны, что почти каждый из нас встречался с ними. Люди с такими установками иногда задаются вопросом: почему же они во всем видят мрачную сторону? Или же они отмахиваются от этих мыслей, называя себя пессимистами. Мало того, что это слово ничего не объясняет, оно подводит псевдофилософскую основу под общую неспособность человека переживать неприятности.
Этой установкой люди сами себе сильно осложняют жизнь. Любая трудность становится в десять раз труднее, если относиться к ней как к несправедливости. Вспомним мою поездку в сидячем вагоне. Пока я считала ее как бы навязанной обманом, мне казалось, что это больше, чем я могу вынести. Но после того как мое требование для меня прояснилось, она стала доставлять мне удовольствие, хотя сиденья не стали мягче, а время в пути не сократилось. То же относится и к работе. Любая работа, к которой мы приступаем с разрушительным чувством свершающейся несправедливости или с тайным требованием, чтобы она была неутомительной, неизбежно станет для вас изнурительной и безрадостной. Другими словами, через невротические требования мы теряем важную часть искусства жить, а именно легко переносить естественный порядок вещей. Конечно, есть события, своей тяжестью способные раздавить человека. Но они случаются редко. А для невротика и незначительное происшествие превращается в катастрофу, и жизнь становится сплошным разочарованием. Да еще невротик порой фокусируется на светлых сторонах чужой жизни: у этого полный успех, у того – прекрасные дети, у другого – море свободного времени и он более рационально его тратит, у соседа и дом больше, и трава зеленее.
