Невозвратимое - [10]

Глава 4

4 февраля 2016 года. Москва. Центр исследования аномалий

По полу ванной комнаты скользила большая черная мокрица. Сбитая с толку ярким светом, она беспорядочно ощупывала стыки кафельной плитки в поисках отверстия, через которое попала сюда из вентиляционного канала. Она искала единственный верный путь в огромном пространстве направлений, каждое из которых оканчивалось тупиком. Наблюдая за ней с немалой долей отвращения, Вяземский не мог отделаться от ощущения, что находится в похожей ситуации. Он закрыл воду, наскоро обтерся полотенцем и вышел из душевой кабины. Вырвавшийся следом пар водяной пылью осел на полу и стенах, мутной пленкой ослепил зеркало.

Вяземский всегда мылся очень горячей водой. Почти на грани терпимости. «Дармовая энергия», – так он говорил, если кто-нибудь выражал удивление. И действительно чувствовал, как молекулы, разогнавшиеся до скорости тысяча восемьсот километров в час, заряжают его, наполняют тело теплом.

На полу комком лежала грязная одежда. Представив, что всего десять минут назад эта одежда была на нем, Вяземский поморщился. Нельзя так опускаться, никак нельзя. Со времени последнего инцидента он совсем потерял счет дням. Спал не раздеваясь, питался на скорую руку, пил слишком много кофе. Дни и ночи слились для него в единый отрезок, за который он пытался решить сложную задачу. Каждый ушедший день был непоправимой потерей. Время таяло.

Вяземский провел рукой по запотевшему зеркалу и уныло посмотрел на собственное отражение. Потухший взгляд, мешки под глазами, серое усталое лицо. Как сильно он изменился за последние годы.

«Что с вами стало, профессор? – спросил он самого себя. – Что случилось с великим Вяземским?»

Слишком много впустую потраченных дней. Слишком много набранных килограммов. И бесконечный ужас перед угрозой, которая нависла над человечеством.

Вяземский опустил взгляд, поискал глазами мокрицу. Допустил нелепую мысль, что, если ей удалось выбраться, может быть, и у них есть шанс на спасение. Но вместо мокрицы увидел на полу черное влажное пятно. Вылезая из душевой, он случайно раздавил ее ногой.

«Выхода нет, – обреченно подумал Вяземский. – Ни для кого из нас. Мы все подобны этой мокрице. Живем бессмысленно и исчезнем, так и не успев понять, что нас убило».

Тщательно побрившись, надев чистый костюм и пригладив волосы, он стал снова похож на себя прежнего. Каким его привыкло видеть большинство коллег и знакомых. Уверенный в себе, властный человек. Но в зеркало смотреться на этот раз он не стал. Солидный и жестокий глава Центра исследования аномалий никогда не нравился Петру Сергеевичу Вяземскому.

Он торопливо вышел из дверей исследовательского центра и спустился этажом ниже, где располагалась его приемная. Однако за длинным столом его дожидались совсем не те, кого он рассчитывал увидеть. Высокий худой человек с пшеничного цвета волосами был ему не знаком, другой же – пониже ростом и явно взволнованный – вызывал в памяти неясные ассоциации.

– Где Бельский? – не здороваясь, спросил Вяземский, переводя взгляд с одного на другого.

– Генерал не смог приехать, – широкая улыбка «пшеничного» была настолько снисходительной, что это не укрылось от профессора. – Непредвиденные обстоятельства, требующие его непосредственного участия… Но он прислал нас, – он улыбнулся еще шире.

– Мне кажется, я ясно дал понять, что ситуация не терпит отлагательств…

– Вы объявили «красный код»… Да… И тем не менее генерал не приедет.

– Кто же вы, в таком случае?

– Меня зовут Алексей Иванович Сорокин, и я уполномочен генералом Бельским провести небольшую проверку. Прояснить, так сказать, некоторые моменты.

Вяземский перевел взгляд на второго гостя, и тот поспешно представился:

– Сергей Дмитриевич Вершинин, физик-теоретик.

– Мне кажется, мы встречались раньше, – проговорил Вяземский.

– Все верно, Пётр Сергеевич. В 2009 году на конференции по связям времени с движением элементарной материи.

– Припоминаю, – Вяземский не припоминал, но решил, что выгоднее будет сделать вид, что вспомнил Вершинина. – Вы тоже уполномочены меня проверять?

Вершинин покраснел и начал что-то отвечать, но его перебил Сорокин:

– Сергей Дмитриевич здесь затем, чтобы проанализировать данные и оценить угрозу. И при необходимости помочь вам. Ваши последние отчеты весьма сумбурны, и генералу необходимо мнение кого-нибудь более… трезво мыслящего.

– Вы полагаете, что я сошел с ума?

– Мы полагаем, что вы устали, профессор, – гаденько улыбаясь, ответил Сорокин. – Вам нужно отдохнуть, сделать перерыв в исследованиях.

– Нет у меня времени на перерывы! – с трудом сохранявший спокойствие Вяземский взорвался. – И у вас нет! Вы не понимаете! Не можете понять, что время уходит. Действовать нужно сейчас. Иначе станет слишком поздно.

– И все же, я думаю, вы слишком драматизируете, – Сорокин словно искал на лице Вяземского признаки безумия – смотрел пристально и изучающе.

– Драматизирую? Напомню вам, что количество аномалий растет. Исчезают люди. В последний цикл пропало более двухсот человек, – понимая, что своей несдержанностью он только усугубил ситуацию, Вяземский старался говорить спокойно. – Я показывал Бельскому прогнозы, эти цифры будут только расти.