Невозможная загадка - [7]

– Знаешь что? – сказал револьвер. – Ты вполне недурной стрелок, когда думаешь головой.

– Спасибо, – ответила Руби, сбив ещё одну банку, которая лихо перекувырнулась в воздухе, прежде чем свалиться в траву.

– А ещё ты первоклассный наблюдатель и первая девочка, которая умеет колдовать. Не говоря о том, что ты самая отважная девочка из тех, что я знаю.

– Я единственная девочка, которую ты знаешь, – сказала Руби, хмурясь и стараясь сосредоточиться. Она убрала палец со спускового крючка. – С чего это ты такой добрый?

– Просто хочу подбодрить тебя перед сегодняшним событием.

– Я в порядке.

– Правда?

– Ну ладно, я волнуюсь.

– Тогда возьми меня с собой. Я буду петь тебе дифирамбы. Я был свидетелем многих твоих отважных поступков, начиная с победы над ведьмой, и щенком скакка, и даже вампиром.

– Нет, – сказала Руби, затем она прицелилась и выстрелила в последнюю банку у стены.

Руби знала, что револьвер захочет быть в центре внимания. Язык-то у него без костей, и он вполне способен устроить сцену, а это ей сейчас ни к чему. Это плохо отразится на её репутации. Слишком много стоит на кону, нельзя допустить ни одного промаха.

Хотя ей стало немного совестно, когда она уложила револьвер в футляр, потому что разговор с ним был единственным приятным моментом за весь день. Она решила порадовать его как-то иначе. Может, купить кобуру, вместо того чтобы засовывать его за пояс. Он всегда жаловался на это.

Руби быстро переоделась в белое платье с красной окантовкой по треугольному вырезу. Рукава были вышиты синим кружевом. Однажды ночью она видела похожее платье в витрине магазина на главной улице небольшого городка, где устраивают ярмарки, и попросила маму Джонса купить ей такое в Лондоне. Гивенс предупредил Руби, что нужно обзавестись элегантным нарядом для официальных мероприятий, если она собирается быть Опустошителем.

Руби залюбовалась собой в зеркале. Платье было в самый раз. Крошечные стразы, приклеенные к синему кружеву, отражали свет и будто дружески подмигивали ей, обещая, что всё будет хорошо.

* * *

Джонс тоже готовился. Он пригладил непослушные волосы и решил надеть пиджак с галстуком – чёрным, с жёлтым символом Опустошителей и девизом «будь готов», вышитым красными буквами под ним, – он принадлежал его мастеру, Мэйтланду. Последние несколько недель он часто думал о своём мастере, потому что он стал являться к нему во сне и ругать Джонса за то, что он нарушил традицию и отказался от волшебного дара. Чаще всего мальчику снилось, как Мэйтланд гневался за то, что он отказался от инициации, величайшей чести для любого ученика. Джонс всегда считал, что эти сны вызваны чувством вины за то, что он ослушался мастера, – вины, которая таилась глубоко в его сердце и прорывалась во сне. Но в последнее время сны всё больше походили на реальность, и он задумался, не пытается ли мастер связаться с ним из какого-то неведомого места. Ему даже казалось, что он чувствует его присутствие, когда бодрствует, и иногда он оглядывался, будто услышал хриплый голос Мэйтланда. Особенно сильно он чувствовал это сейчас и в который раз оглядел спальню. Неужели его кто-то звал? Вот снова. Громче. Это невозможно. Мастера давно нет в живых. Он ушёл навсегда.

– Джонс! Джонс! Ты жестоко разочаровал меня.

Джонс ущипнул себя, но он знал, что это не сон. Вдруг его мастер предстал перед ним, Джонс в ужасе попятился, но тот уже исчез, будто кто-то нажал на пульт телевизора и выключил его. Джонс повернулся к двери, но Мэйтланд снова возник перед ним и уставился ему прямо в глаза, в своей старой бейсболке, которую он постоянно носил, натягивая её чуть ли не на нос.

Джонс вскрикнул, отшатнувшись, споткнулся и упал на кровать. Мэйтланд буравил его взглядом. Он весь мерцал, с ног до головы, шипел и искрился, как помехи на экране телевизора.

– Ты же… ты мёртв, – пролепетал мальчик. – Тебя больше нет. Я могу делать всё, что захочу. Ты мне только кажешься.

Но Джонс знал, что это не так, потому что невидимая сила надавила ему на грудь и приковала к кровати.

– Может, я и мёртв. Но я ещё здесь, – проговорил мастер. – Сам прекрасно видишь, мальчик. – Он показал на галстук, который надел Джонс. – Как гласит наш девиз, будь готов ко всему. Опустошитель никогда не должен забывать об этом.

* * *

Дом Гивенса наполнился гостями, Опустошители пришли со своими учениками-мальчиками. Когда Руби вошла в гостиную, разговоры смолкли и все головы повернулись к ней. Извинившись, Гивенс покинул лысеющего старика, с которым разговаривал, и резко хлопнул в ладоши.

– Господа, – объявил он, – а вот и звезда нашего вечера. – Руби взяла себя в руки и улыбнулась. – Всем вам известно, кто такая Руби Дженкинс и почему она сегодня среди нас. Она не только доказала, что достойна называться Опустошителем, одолев многочисленных монстров, но и спасла мне жизнь, за что я буду вечно благодарен. Как глава Высшего совета, я высоко ценю её мастерство и знаю, что другие члены Совета также пребывают под большим впечатлением. Мы поклялись защищать, исправлять и менять жизненный путь обычных людей. Теперь настал и наш черёд. Моё предложение – допускать девочек к обучению – продиктовано благом Ордена. Пора ему и нам идти в ногу со временем. Сегодня ночью, господа, я прошу вас не отказываться от новых возможностей, которые сулят перемены.