Невозможная птица - [22]

Агент умиротворяюще поднял руку.

– Ну-ну, не стоит так волноваться.

Дэниел опять надел очки.

Агент посоветовал:

– Вдохните несколько раз через нос и медленно выпустите воздух.

Это показалось Дэниелу хорошим советом. Он последовал ему.

– Ваша реакция естественна. Но если вы станете действовать, поддавшись порыву, предупреждаю вас: я причиню вам сильную боль. Ваш сын в безопасности.

– Где он?

– Успокойтесь, пожалуйста… мы взяли его на своё попечение.

– Продолжайте.

– Так уже лучше. Дыхание помогло, не правда ли?

– Продолжайте.

– Мы хотим, чтобы вы нашли своего брата, мистер Глинн. Вы находите его, и мы возвращаем вам вашего сына, – Такахаши встал. – Никому не говорите. Не звоните никому. Вы действуете сами по себе. Только вы.

Ему не нужно было продолжать: или вы никогда больше не увидите своего сына.

– Вот моя карточка. Если что-нибудь произойдёт… не открывайте её… позвоните мне немедленно.

Дэниел рассматривал карточку агента в своей руке. Чёрный шрифт поверх золотой печати. Агент Такахаши спросил:

– Вы не держите в доме птиц?

– Птиц? – отозвался Дэниел, думая о могилках на заднем дворе.

– Ручных.

Он решил, что похороненные не в счёт.

– Нет.

Агент Такахаши кивнул, как если бы это разрешило последнее досадное недоразумение.

– Мы будем присматривать за вами, мистер Глинн, – сказал он и повернулся к двери.

– Простите, – сказал Дэниел, вставая. – Как произносится ваше имя?

Тот обернулся. Они стояли в гостиной друг напротив друга. Низенький полный отец и высокий худощавый агент. Их разделяло пространство в рост человека.

– К-и-о.

– Кио, – сказал Дэниел, похлопывая карточкой по ладони. – Кио Такахаши. NSA. Особый отдел.

После паузы агент подтвердил:

– Все верно.

Дэниел поднял карточку вверх.

– Если что-нибудь случится с моим сыном, Кио, я буду считать ответственным за это лично вас.

Агент стоял неподвижно в течение долгой паузы. Возможно, он не привык, чтобы ему угрожали. Возможно, он был удивлён тем, что такой человек, как Дэниел, позволил себе настолько рискованную выходку. Или, возможно, это было что-то другое.

– Найдите своего брата, – сказал Кио наконец.

Оставшись один, Дэниел поднялся наверх, к кровати своего сына, и лёг на неё лицом вниз. Он чувствовал запах Шона на простынях. Он вспомнил, что Джулия тоже оставляла свой запах после себя. На их кровати.

Он немного поспал.

Он проснулся в панике, садясь и вращая головой во все стороны. В течение одного ужасного мгновения он не мог понять, где находится. Потом опознал свой дом.

Он сел на кровати Шона и принялся раскачиваться взад и вперёд, взад и вперёд.

Он заметил, что все ещё держит карточку агента в руке. Как будто она была последней ниточкой, связывающей его с реальностью. И на какое-то мгновение он испугался, что если выпустит её, то исчезнет.

Странная мысль пришла ему в голову. Это похоже на то, подумал он, как если бы он попал в мистический триллер – тип литературы, к которому он всегда относился снисходительно. Все многообразие жизни сводится к тривиальной формуле: чьих это рук дело? Где спрятана бомба? Кто предатель? «Литература для отдыха» – называл он её. Но, к своему изумлению, Дэниел обнаружил, что изнутри это совсем другое дело. Когда ты находишься внутри «ужастика», то получаешь ужас из первых рук. Ты захвачен. Твоя жизнь внезапно обретает сюжет.

Карточка была свидетельством. Она приказывала действовать.

О боже, подумал Дэниел, когда что-то сломалось в нем, и мир за окном оказался, впервые за много дней, по-настоящему настоящим. Он был переполнен фантастическим ощущением цели. И он составил в уме список.

Он должен найти Майка.

Он должен вызволить своего сына.

Он искалечит любого, кто попытается остановить его.

Дэниел вдруг осознал, что желал этого в течение долгого-долгого времени.

МЕТОД РАБОТЫ В ПАРЕ

Ведя чёрный джип прочь от тела, оставшегося лежать позади магазина «7-Eleven», Майк заметил, что с трудом удерживает в руках рулевое колесо. Его ладони были скользкими от пота. И в течение всего остатка дороги к югу по Первой магистрали он не переставая вёл сам с собой безумный монолог, как неопытный комик, терпящий бедствие в свою первую ночь у микрофона, отчаянно и безуспешно пытающийся добраться до изюминки своего номера. Ибо в течение всего времени, что он бормотал себе под нос, он не мог выкинуть этот образ из головы больше чем на несколько секунд.

Его память увязла там, снова и снова перематываясь по кругу замедленной съёмкой, как тот репортаж с улиц Вьетнама: впервые на экране. Решительное лицо. Резкое движение головы. Фонтан крови, бьющий в противоположном направлении – алая дуга. Тело паренька, оседающее наземь. Тело корчится на гравии, затем замирает. Футболка с надписью «Привет, братишка!»

Его сестра, улыбающаяся Майку, с пистолетом в руках.

Это было абсурдно. Сценарий со смехотворным сюжетом. Зачем кому-то убивать Денни? Денни – «опасен»? Подавлен – может быть, но опасен? Денни был слишком большим занудой, чтобы быть опасным. Слишком ответственным. Такие люди, как Денни, кончают нервным срывом или сердечным приступом; о них не пишут в новостях. Это все – из рук вон плохое кино, подумал он. Ни правдоподобия, ни отыгрыша характеров, ни сюжета. Только беспорядочные взрывы и убийства, чтобы заставить поплясать нервные окончания. Бурда для подростков. Половина сценариев из тех, что он читал, были в том же духе. Он тогда собирался переходить от коротких рекламных роликов к полнометражным фильмам, и его исполнительный продюсер, Мел, стал подбирать для него сценарии. Боже, что это был за отстой! Каждый из них был продолжением, или предварением, или переделкой какого-нибудь телешоу из вшивых шестидесятых. «Отмщение миссис Конг!» «Крёстный сын – последний Крёстный отец!» «"Союз юбок"-2000!»