Неволя - [11]
Идя позади Михаила и тяжело, с свистящим надрывом дыша, дядя Кирила пояснял:
- Задумал хан сделать несколько водоемов, чтобы воду копить. Плохо тут с водой-то. На Волгу-реку ездить надобно.
Михаил молча подивился такому решению, лишь Тереха, идущий позади дяди Кирилы, отозвался сердито:
- Бес его забери с этими водоемами, - и сплюнул со злобой в сторону. Им - вода, а нам - смертушка.
Перетаскав в котлован плиты, они к полудню так умаялись, что едва передвигали ноги. Отдыхали только короткое время по свистку, а если кто останавливался сам, чтобы перевести дух, или медлил тащить тяжести, тотчас же раздавались окрики: "Давай! Давай! Поспешай!" Свистела плеть, взлетала палка. Иной надсмотрщик без надобности, лишь бы показать свою строгость, безжалостно колотил рабов направо и налево, точно они были бесчувственные ослы.
Михаил старался не отставать от других и с непривычки к такому труду совершенно выбился из сил. Его шатало от усталости, осунувшееся лицо и шея лоснились от пота и грязи. Томимый жаждой, с красным мраком в глазах, он думал: "Хоть бы глоток воды... сдохну, если не напьюсь".
- Долго так, дядя? - спросил он.
- А ты обожди чуток, - отвечал дядя Кирила. - Вот как ихний поп прокричит на башне, пойдут оне молиться, мы и отдохнем.
- Оне-то сидят, собачьи дети, - указал взглядом Михаил на группу надсмотрщиков, сидевших под пестрым тентом и пивших что-то из пиал.
- То хозяева! - ответил дядя Кирила. - А ты не моги.
"Бежать надобно! - подумал Михаил в отчаянии. - Уж лучше пускай зарубят, чем околевать, яко скотине. Нашли бессловесную тварь. Да ещё плетью. Бежать. Хоть куда, но бежать!"
Их перегнали к другому котловану, расположенному чуть ниже первого.
Пыль тут стояла какая-то особенно едкая и густая, желтого цвета. Дядя Кирила сразу захрипел и закашлялся. Долгий сильный кашель душил, рвал изнутри его слабую грудь, лицо старика сделалось красным, точно панцирь вареного рака. Еще немного - и ему бы пришлось совсем плохо: лютый надсмотрщик, заметив непорядок, направился к нему, подняв палку, - да в это время с ближайшего минарета раздался пронзительный голос муэдзина, призывающий правоверных к полуденной молитве.
Христиане побросали работу и повалились на землю, а мусульмане-рабы отошли в чахлую тень низкорослых деревьев, расстелили ветхие коврики и начали очередной намаз.
Перестав кашлять, дядя Кирила отер слезящиеся покрасневшие глаза, повздыхал, поохал, вытянул ноги и, сложив на тощем животе руки, задремал. Михаил же, приметив поодаль отрубленную голову, торчавшую на длинном шесте, подошел и с болью на лице стал разглядывать её. То была голова нестарого человека, судя по всему, его земляка, русича; его волосы, когда-то курчавые, теперь свалявшиеся и перепутанные, напоминали паклю, а некогда светлая кожа, как и у всякого мертвого, стала синюшного цвета. Это зрелище было до того удручающим, что Михаил не смог вынести и с опущенными плечами и поникшей головой отошел прочь. Хриплым голосом он спросил дядю Кирилу, знает ли тот, кто этот несчастный.
- Погодь маненько. Вишь, воду везут!
Но не только они приметили арбу на больших деревянных колесах, везущую бочку с водой. Отовсюду к ней уже бежали изнывающие от жажды рабы. Вокруг бочки мигом собралась орущая, бесновавшаяся толпа.
Так как почти ни у кого не оказалось посуды, то водовоз - смуглолицый косоглазый человек в маленькой тюбетейке, сдвинутой на затылок, и кожаном фартуке, одетом на голое толстое тело, - зло бранясь, наливал воду коротким черпаком прямо в подставленные ладони. И, конечно, больше половины драгоценной влаги проливалось на землю. Ни Михаилу, ни его друзьям напиться в этот раз не удалось. Арба с пустой бочкой, влекомая длинноухим осликом, покатила по пыльной дороге.
- Привезут ишо под вечор, - сказал дядя Кирила, почесывая тощую грудь в вороте распахнутой рубахи, и рассказал Михаилу такую историю про отрубленную голову.
Некий богатый сарайский бек очень жестоко обращался со своими рабами, карал их за малейшую провинность - отрезал уши, носы, языки, мучил людей всякими пытками, не давал им спать: после дневной работы его рабы трудились вечером и ночью - мяли кожи, пряли шерсть. От такой жизни несчастные мерли как мухи. Однажды бек приобрел строптивого раба, рязанца Захара; в первые же дни, чтобы укротить его, посадил на цепь и спустил собак. Псы покусали Захара, однако он выжил, окреп - выносливый был человек, - перестал перечить беку, прикинулся сговорчивым и угодливым, проявил такое усердие, что хозяин его даже отличил, сделал главным над всеми своими рабами. Когда Захар вошел к беку в большое доверие, он сговорился с верными товарищами, и одной ночью, стоило только хозяевам крепко заснуть, шесть смельчаков бесшумно проникли во внутренние покои дома, перебили слуг, зарезали, как барана, самого бека, трех его жен вместе с детьми - и освободили всех рабов. Захар оделся в дорогое господское платье и повел рабов вон из города, будто бы хозяин. И ушли бы, потому что направились не прямиком на Русь, а на Подолию.
- Да нашелся иуда, - вмешался в разговор Тереха. - Свою шкуру захотел спасти, гад!
Пир Клеопатры рассказывает о нескольких тревожных и драматичных днях царицы Египта. То было в двадцать восьмую весну её жизни. Клеопатре стало известно, что младшая сестра Арсиноя — претендентка на Египетское царство отпущена Октавианом Августом из заточения, в котором она находилась с времен Цезарева триумфа по случаю его победы в Александрийской войне, и обосновалась в Эфесе, в храме Артемиды. Царица решила, что это неспроста, ибо Эфес расположен неподалеку от Киликии, где находился со своими легионами Марк Антоний.
Средневековые японские шпионы и диверсанты Ниндзя, и их загадочное, профессиональное искусство –- Нин-Дзюцу, относятся к наименее исследованным областям. История изучения этого феномена на западе, не насчитывает и пятидесяти лет. Она берет свое начало – с небольшой заметки в журнале «Newsweek» на 3 августа 1964 года. Автор этой небольшой статьи, рассказывал о волне «ниндзямании», захлестнувшей Страну Восходящего Солнца, вкратце сущность и методы нин-дзюцу, и даже представлял последнего мастера этого загадочного искусства Фудзиту Сэйко.
В томе освещается деятельность трудящихся Украинской ССР, добившихся под руководством Коммунистической партии значительных успехов в осуществлении планов хозяйственного и культурного строительства, подъема благосостояния народа в годы послевоенного восстановления и дальнейшего укрепления социализма. В книге показан неуклонный подъем экономики республики — составной части единого народнохозяйственного комплекса страны, расцвет украинской советской культуры, дальнейшее укрепление сотрудничества и дружбы народов СССР.
В книге содержится краткое изложение взглядов современных украинских ученых на национальный исторический процесс. С учетом последних достижений отечественной и мировой исторической науки воспроизводится широкая панорама исторического прошлого украинского народа. В центре внимания авторского коллектива находятся преимущественно вопросы политической истории. Вместе с тем достаточно полно освещены также вопросы социально-экономической истории, культурного и этнонационального развития. Авторами очерков являются ведущие историки Украины — члены украинской части Совместной украинско-российской комиссии историков при НАН Украины и РАН.
Цитата из Михаила Кузмина, вынесенная в заголовок, на первый взгляд совершенно неприложима к советской интимной культуре. Она как раз требовала чего-то большего, чем любовь, редуцируя само чувство к величине бесконечно малой. Соцреализм в классическом варианте свел любовный сюжет к минималистской схеме. Любовному сюжету в романе или фильме отводилась по преимуществу роль аккомпанирующая, а его типология разнообразием не отличалась.Томление страсти, иррациональность, эротика, все атрибуты «чувства нежного» практически отсутствовали в его советском варианте, так что зарубежные наблюдатели зачастую отказывались считать эту странную страсть любовью.
Удельная – район необычный и притягательный и истории здесь не меньше, чем в центральной части города, на Невском проспекте, или Дворцовой набережной... Эта книга для старожилов, которые смогут с ее помощью окунуться в мир своего детства. Она и для тех, кто живет в Удельной уже много лет, но не знаком с богатой историей этого исторического места. И для тех, кто приехал сюда совсем недавно или ненадолго. Каждый найдет на этих страницах что-то интересное для себя и почувствует душу этих мест.
Книга рассказывает о современном израильском поселенчестве, о его истории и современном состоянии. Особое внимание автор, израильский исследователь доктор Велвл Чернин, родившийся в Москве и окончивший кафедру этнографии истфака МГУ, уделил роли русскоязычных евреев в израильском поселенческом движении.