Невоенные рычаги внешней политики России. Региональные и глобальные механизмы - [8]

Таким образом, даже до начала и тем более второй половины XX в. в истории можно найти немало примеров того, что внешняя политика государств и соответственно мировая политика как их совокупность не жили своей собственной автономной жизнью, а испытывали на себе серьезное, подчас определяющее, воздействие экономических факторов. Тем не менее, вплоть до 60–70-х годов XX в. западная наука о международных отношениях, начавшая формироваться в качестве отдельной дисциплины после Второй мировой войны, влияние экономики и внешнеэкономических связей на внешнюю политику, а следовательно на мировую политику, не учитывала. Так, на основе изучения истории внешних политик европейских империй с Вестфальского договора (1648), положившего начало эпохе суверенных государств, до конца Второй мировой войны в США была создана первая за всю историю развития общественных наук теория, объяснявшая природу и философию международных отношений, – теория политического реализма.

Согласно этой теории, доминировавшей в науке о международных отношениях (и собственно составлявшей ее) на протяжении как минимум двух-трех десятилетий и остающейся одной из наиболее популярных по сей день, государства в своей внешней политике руководствуются исключительно рациональными национальными интересами, понимаемыми в категориях силы ( power ) и престижа. Сила же, хотя одним из ее компонентов, как указывал создатель данной теории американский ученый Ганс Моргентау [22] , является экономика, прежде всего определяется согласно классической школе политического реализма военной мощью государства. Таким образом, указывают последователи классического реализма, внешняя политика всех государств нацелена на максимизацию своей силы – собственное (в первую очередь военное) усиление и укрепление своего международного престижа (авторитета). Экономика и внешнеэкономические связи затрагивались в данной теории лишь косвенно и в целом не рассматривались как нечто серьезно влияющее на внешнюю и мировую политику.

Недостаток учета экономических факторов в анализе внешней и мировой политики с лихвой компенсировался в конце XX в. Уже с конца XIX – начала XX в. стали развиваться теории, которые не только учитывали, но даже гипертрофировали воздействие экономики на политику. В первую очередь, это был марксизм, в соответствии с которым политическая структура общества и государства (так называемая надстройка) полностью определяется природой экономических отношений (так называемый базис), характером отношений труда и капитала. По образному выражению российского классика данного течения В.И. Ленина, политика является «концентрированным выражением экономики». Однако данные воззрения вплоть до начала XX в. ограничивались преимущественно внутренней политикой и не распространялись на сферу международных отношений.

В полной мере такое распространение произошло уже после Октябрьской революции 1917 г. и образования СССР, когда со временем была выработана так называемая марксистско-ленинская доктрина о международных отношениях. В соответствии с ней международные отношения есть продолжение классовой борьбы на глобальном уровне. В связи с этим мировая политика в представлении марксистов представлялась ареной противостояния капиталистических и социалистических стран. Последние, в частности, руководствовались в своей внешней политике интересами классовой борьбы и поддерживали революционные движения там, где они возникали. Параллельно в странах Запада, в том числе в США, развивалось собственное направление марксизма как одной из теоретических школ, дававших научное объяснение международных отношений и мировой политики, получившее название «неомарксизм». Его родоначальником считается Иммануил Валлерстайн [23] , создавший концепцию «мир-системы». По мнению неомарксистов, международные отношения определяются структурой данной «мир-системы», а именно взаимоотношением ее центра, периферии и полупериферии. Выделение этих частей международной системы происходит прежде всего по экономическим критериям (экономическая развитость, место в международном разделении труда, влияние на международные экономические процессы и т.д.). Внешняя же политика отдельных государств, указывают неомарксисты, во многом определяется тем положением, которое то или иное государство занимает в «мир-системе», и его принадлежностью к той или иной ее части.

Как и теория политического реализма, марксизм и неомарксизм показывают и объясняют многие важные и даже центральные факторы, определяющие внешнюю политику и международные отношения, давая более-менее целостную картину мира. Однако, несмотря на логичность и завершенность реалистических и марксистских концепций, ни одна из них не учитывает по крайней мере большую часть факторов, определяющих развитие внешней политики и международных отношений. Одна концепция абсолютизирует политические факторы, другая – экономические. В результате картина получается целостной, но неполной.

Попыткой преодоления данного недостатка стала концепция так называемой комплексной взаимозависимости, разработанная в 1960–1970-х годах американскими политэкономистами Робертом Кохейном и Джозефом Наем и стоящая на стыке реалистической и либеральной традиций [24] . Она была призвана продемонстрировать влияние внешнеэкономических связей государства на его внешнюю политику.